Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 113
Анна Арнольдовна Антоновская
предался воспоминаниям:
- А был у нас, у грузин, царь Симон. Отходя в вечность, он все отказал
сыну своему Георгию Десятому. Но вскоре султан и шах с двух сторон, яко звери
бешеные, стали терзать Иверию. И тогда воздвиг царь Георгий на неприступной горе
каменную церковь и в ней схоронил Христов хитон. Сундук царя стал приютом многих
святынь. А в дни ликования или печали, когда хотел народ лицезреть святыни свои,
открывал сундук тот всем собором, а по одному даже пастыри к нему не
приближались, ибо не стерпел бы всевидящий творец надругательства над неземной
тканью. И кто из христиан мысль допустит, что мы не сумели укрыть святыню?! А
мусульманам и подавно хитона Христа вовек не касаться, огнь небесный тотчас
поразит неверных...
- Аминь! - проронил думный дьяк.
В углах сгущалась мгла. По извилистой тропинке мыслей архиепископ достиг,
наконец, вершины главных доказательств и легко продолжал:
- ...В годы уже царствования царя нашего Теймураза шах Аббас не однажды
вторгался в Грузию. Пылали храмы, дымилась земля, яко шерсть овечья, реки
оросились кровью. Но глубоко в камне сундук не мог пылать, не мог дымиться, не
мог ороситься кровью. И мы, служители иверской церкови, белые и черные, сундук в
прошлое лето открыли...
Архиепископ оборвал рассказ, словно вновь переживал священнодействие.
Безмолвствовал и думный дьяк, лишь вскинул еще выше правую бровь, выражая этим
не только удивление, но и восхищение гибкостью ума собеседника.
Архиепископ Феодосий разгадал мысли думного дьяка и пожалел, что
настоятель Трифилий, любитель острых положений, не присутствует сейчас в
царствующем городе Москве, в Посольском приказе, здесь вот, хотя бы скрытый
темно-вишневой занавеской.
Осенив себя крестным знамением, Феодосий сурово продолжал:
- Серафимами славимый час! Мы, грузинские пастыри, торжественно извлекли
из сундука - хранилища тысячелетий - Христов хитон и образ спасов на убрусе, что
послал господь к Авгарю-царю на исцеление. Извлекли и гвозди железные, коими
прибит был Христос на кресте. Их два, третий испокон веков брошен в
Адриатическое море, четвертый Константином Великим употреблен на удила коня...
Извлекли и иные многие святыни, и все они теперь пребывают у царя Теймураза, - и
внезапно выкрикнул, - а у шаха, кроме разграбленных церковных и монастырских
ценностей, никаких иверских святынь нет! И не будет, пока народ иверский, именем
божиим, живет на своих землях!
Иван Грамотин бережливо снял высокую боярскую шапку: загадочно
переливался черно-бурый мех. Быть может, этим действием думный дьяк хотел
показать, как благоговеет он перед реликвиями восточного христианства, а может
быть, слишком душно становилось и ему под темными сводами от напряженного
словесного поединка.
- И вы, русийцы, и мы, грузины, православные христиане и веруем во
единого бога трехипостасного и имеем одну веру, и одно крещение, и одну
литургию. Верую, что царь Теймураз по милости бога и с помощью Русии повергнет в