Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 113

предался воспоминаниям:

- А был у нас, у грузин, царь Симон. Отходя в вечность, он все отказал

сыну своему Георгию Десятому. Но вскоре султан и шах с двух сторон, яко звери

бешеные, стали терзать Иверию. И тогда воздвиг царь Георгий на неприступной горе

каменную церковь и в ней схоронил Христов хитон. Сундук царя стал приютом многих

святынь. А в дни ликования или печали, когда хотел народ лицезреть святыни свои,

открывал сундук тот всем собором, а по одному даже пастыри к нему не

приближались, ибо не стерпел бы всевидящий творец надругательства над неземной

тканью. И кто из христиан мысль допустит, что мы не сумели укрыть святыню?! А

мусульманам и подавно хитона Христа вовек не касаться, огнь небесный тотчас

поразит неверных...

- Аминь! - проронил думный дьяк.

В углах сгущалась мгла. По извилистой тропинке мыслей архиепископ достиг,

наконец, вершины главных доказательств и легко продолжал:

- ...В годы уже царствования царя нашего Теймураза шах Аббас не однажды

вторгался в Грузию. Пылали храмы, дымилась земля, яко шерсть овечья, реки

оросились кровью. Но глубоко в камне сундук не мог пылать, не мог дымиться, не

мог ороситься кровью. И мы, служители иверской церкови, белые и черные, сундук в

прошлое лето открыли...

Архиепископ оборвал рассказ, словно вновь переживал священнодействие.

Безмолвствовал и думный дьяк, лишь вскинул еще выше правую бровь, выражая этим

не только удивление, но и восхищение гибкостью ума собеседника.

Архиепископ Феодосий разгадал мысли думного дьяка и пожалел, что

настоятель Трифилий, любитель острых положений, не присутствует сейчас в

царствующем городе Москве, в Посольском приказе, здесь вот, хотя бы скрытый

темно-вишневой занавеской.

Осенив себя крестным знамением, Феодосий сурово продолжал:

- Серафимами славимый час! Мы, грузинские пастыри, торжественно извлекли

из сундука - хранилища тысячелетий - Христов хитон и образ спасов на убрусе, что

послал господь к Авгарю-царю на исцеление. Извлекли и гвозди железные, коими

прибит был Христос на кресте. Их два, третий испокон веков брошен в

Адриатическое море, четвертый Константином Великим употреблен на удила коня...

Извлекли и иные многие святыни, и все они теперь пребывают у царя Теймураза, - и

внезапно выкрикнул, - а у шаха, кроме разграбленных церковных и монастырских

ценностей, никаких иверских святынь нет! И не будет, пока народ иверский, именем

божиим, живет на своих землях!

Иван Грамотин бережливо снял высокую боярскую шапку: загадочно

переливался черно-бурый мех. Быть может, этим действием думный дьяк хотел

показать, как благоговеет он перед реликвиями восточного христианства, а может

быть, слишком душно становилось и ему под темными сводами от напряженного

словесного поединка.

- И вы, русийцы, и мы, грузины, православные христиане и веруем во

единого бога трехипостасного и имеем одну веру, и одно крещение, и одну

литургию. Верую, что царь Теймураз по милости бога и с помощью Русии повергнет в