Читать «Великий Моурави 4» онлайн - страница 108
Анна Арнольдовна Антоновская
сторону, угодную Ирану. Стремясь сладостью речи прикрыть лукавство, бек приложил
руку ко лбу и сердцу.
- Шах-ин-шах, величество Ирана, повелитель персиян шах Аббас прислал
тебе, великому святителю, золотой ковчежец, а в нем, как в сосуде мира, великого
и преславного Иисуса Христа хитон.
Неторопливо поднялся Филарет, протянул руки и принял ковчежец. Одеяние
патриарха в сочетании со статностью полководца и суровостью монаха представляли
величие не только церкови, но и государства. И царь облегченно вздохнул, ибо был
утомлен туманом, обволакивавшим Золотую палату.
Благоговейно приняв ковчежец, патриарх не выразил благодарности, а как бы
печалясь раньше всего о шахе Аббасе, спросил о его благоденствии.
Полилась слащавая, льстивая речь: "По милости аллаха властелин персидских
и ширванских земель на троне - как звезда на небе, блеск его постоянен и вечен;
так же как вечен и постоянен блеск великого брата шаха Аббаса, царя Русии. И
нездоровым не может быть шах Аббас, ибо от любви к царю Русии оживляется душа,
от любви к царю Русии исцеляется сердце..."
Князь Одоевский ухмыльнулся и шепнул боярину Пушкину:
- Море можно исчерпать ложкой, но не лесть перса.
- По наказу шаха глаголет, - невозмутимо ответил боярин. - Посол - что
мех: что в него вложишь, то и несет.
Филарет передал ковчежец крестовым дьякам и вновь опустился на патриарший
трон, словно слился с ним. Царь же, будто направляемый незримой рукой патриарха,
слегка подался вперед и послов вниманием пожаловал.
Бесшумно, как два леопарда, затянутые в парчу, приблизились к царю беки.
Придерживая скипетр левой рукой, царь правой коснулся головы Булат-бека, а затем
Рустам-бека. К целованию же руки не допустил - как мусульман, чем, впрочем,
неудовольствия их не вызвал.
Чуть склонился двуглавый орел, венчающий скипетр, и думные дворяне
установили дубовую скамью прямо против трона.
Справив поклоны и посидев немного, беки передали волю шаха Аббаса. Булат-
бек сказал:
- "Я, Аббас, шах персидский, иранский и ширазский, хочу быть с тобою,
великим царем Иисусова закона, братом моим, в дружбе и любви больше в трижды три
раза, чем с прежними царями Московии. Печаль благородных - это забота о двух
царствах! Необъятная дружба и взаимная любовь Ирана и Русии да пройдут одной
дорогой процветания к роднику могущества".
А Рустам-бек, приложив руку к тюрбану, добавил:
- "О великий царь, сердце шаха Аббаса с языком в союзе. Да будет молитва
над тобой, избранником, и царством твоим! Да будет твоя земля - как зеленый, а
небо - как синий виноград! Я, шах Аббас, говорю: великий патриарх великому царю
- отец. Великий царь шаху Ирана - брат. Поэтому великий патриарх шаху Ирана тоже
отец. Пятая вода - это слезы рабов, особенно грешных. Сок роз сочится из глаз
праведных. Я, шах Аббас, говорю: если есть в сердце любовь к царю Русии - я
душа, свет излучающая, а если ее нет - нет и жизни у шаха Аббаса!"
Подражая шаху, Булат-бек вкрадчиво продолжал: - О аллах! О Мохаммет!