Читать «Великая ложь. Теория любви: мифы и реальность.» онлайн - страница 61

Следует подчеркнуть также, что описанные в том или ином сочинении единичные случаи пылких страстей у нецивилизованных народов сами по себе ровным счетом ни о чем не говорят. Начнем с того, что любовные чувства и слова по поводу этих самых чувств — совсем не одно и то же: как у цивилизованных народов, так и нецивилизованных. М. Мид, вполне определенно утверждая, что романтическая любовь жителям острова Самоа неизвестна, в той же самой книге писала: «Юноша клянется, что он умрет, если девушка откажет ему в своих милостях, но самоанцы смеются над рассказами о романтической любви, глумятся над верностью долго отсутствующей жене или любовнице … иметь много любовниц и говорить каждой из них о своем пылком чувстве не считается каким-то противоречием. Содержание страстных любовных песен, длинные и цветистые любовные письма, обращение к звездам, луне, морю в речах, адресованных возлюбленной, — все это придает самоанскому ухаживанию поверхностное сходство с нашим. Но чувство, стоящее за ним, значительно ближе чувствам героя шницлеровских “Любовных похождений Анатоля”».

Поверхностный наблюдатель вроде моряка, ненадолго посетившего остров Самоа, наслушавшись страстных любовных песен и цветистых речей, вполне возможно, будет потом в путевых записках рассказывать про остров любви. Ученый, лучше знакомый с жизнью народа, видит все это совсем иначе.

Далее. Этнограф занимается только такими взаимоотношениями людей, за которыми просвечивает нечто из общественной жизни. Серьезного исследователя мало интересуют отношения, построенные на личных причудах и капризах. Страстная половая любовь в знакомом нам обществе встречается не часто. Но она по своему содержанию — крайняя, наиболее яркая форма того, что в менее выраженном виде присутствует во взаимоотношениях всех мужчин и всех женщин. Именно поэтому любовь всем интересна, именно поэтому она может быть и должна быть предметом науки.

Пример противоположный. Дружба в некоторых случаях бывает очень похожей на любовь: столь же ревнивой, столь же страстной, при этом друзья или, чаще, подруги требуют исключительного внимания к собственной особе и закатывают истерику, если хоть кроха его перепадет кому-то еще. Ну и что? Кого такая дружба может заинтересовать? Никого, кроме психотерапевта, — по обязанности — поскольку она не отражает никакого общественного интереса, никаких обычаев и основывается только на причудах характера.

Так что кипящие страсти между мужчиной и женщиной могут быть предметом внимания этнографа лишь тогда, когда они — крайняя форма выражения некоего обычая, моральной нормы. Если же ни с какими нормами и обычаями они не связаны, ученому остается только пожать плечами и заняться делами поважнее.