| I read Pomyalovski's "Bourse" and was again amazed; it was so strangely like the life in the icon-painting workshop. I was so well acquainted with that desperate tedium which precipitated one into cruel pranks. | Читаю "Бурсу" Помяловского и тоже удивлен: это странно похоже на жизнь иконописной мастерской; мне так хорошо знакомо отчаяние скуки, перекипающее в жестокое озорство. |
| I enjoyed reading Russian books. I always felt that there was something about them familiar and melancholy, as if there were hidden in their pages the frozen sound of the Lenten bell, which pealed forth softly as soon as one opened a book. | Хорошо было читать русские книги, в них всегда чувствовалось нечто знакомое и печальное, как будто среди страниц скрыто замер великопостный звон,- едва откроешь книгу, он уже звучит тихонько. |
| "Dead Souls" I read reluctantly; | "Мертвые души" я прочитал неохотно; |
| "Letters from the House of the Dead," also. | "Записки из мертвого дома" - тоже; |
| "Dead Souls," | "Мертвые души", |
| "Dead Houses," | "Мертвый дом", |
| "Three Deaths," | "Смерть", "Три смерти", |
| "Living Relics"- these books with titles so much alike arrested my attention against my will, and aroused a lethargic repugnance for all such books. | "Живые мощи" - это однообразие названий книг невольно останавливало внимание, возбуждая смутную неприязнь к таким книгам. |
| "Signs of the Times," | "Знамение времени", |
| "Step by Step," "WOiat to Do," and | "Шаг за шагом", "Что делать?", |
| "Chronicles of the Village of Smourin," I did not care for, nor any other books of the same kind. | "Хроника села Смурина" - тоже не понравились мне, как и все книги этого порядка. |
| But I was delighted with Dickens and Walter Scott. I read these authors with the greatest enjoyment, the same books over and over again. | Но мне очень нравились Диккенс и Вальтер Скотт, этих авторов я читал с величайшим наслаждением, по два-три раза одну и ту же книгу. |
| The works of Walter Scott reminded me of a high mass on a great feast day in rich churches - somewhat long and tedious, but always solemn. Dickens still remains to me as the author to whom I respectfully bow; he was a man who had a wonderful apprehension of that most difficult of arts - love of human nature. | Книги В. Скотта напоминали праздничную обедню в богатой церкви,- немножко длинно и скучно, а всегда торжественно; Диккенс остался для меня писателем, пред которым я почтительно преклоняюсь,- этот человек изумительно постиг труднейшее искусство любви к людям. |
| In the evenings a large company of people used to gather on the roof: the brothers K. and their sisters, grown up; the snub-nosed schoolboy, Vyacheslav Semashko; and sometimes Miss Ptitzin, the daughter of an important official, appeared there, too. | По вечерам на крыльце дома собиралась большая компания: братья К., их сестры, подростки; курносый гимназист Вячеслав Семашко; иногда приходила барышня Птицына, дочь какого-то важного чиновника. |
| They talked of books and poetry. This was something which appealed to me, and which I could understand; I had read more than all of them together. | Говорили о книгах, о стихах,- это было близко, понятно и мне; я читал больше, чем все они. |
| But sometimes they talked about the high school, and com plained about the teachers. When I listened to these recitals, I felt that I had more liberty than my friends, and was amazed at their patience. And yet I envied them; they had opportunities of learning! | Но чаще они рассказывали друг другу о гимназии, жаловались на учителей; слушая эти рассказы, я чувствовал себя свободнее товарищей, очень удивлялся силе их терпения, но все-таки завидовал им - они учатся! |
