| "You had better do your acting after supper; otherwise you hinder the work." | - Ты бы лучше после ужина представлял, а то мешаешь работать... |
| When I had finished my performance I felt myself easier, as if I had thrown off a burden which weighed upon me. For half an hour or an hour my head felt pleasantly clear, but soon it felt again as if it were full of sharp, small nails, which moved about and grew hot. | Кончив "представление", я чувствовал себя легко, точно сбросил ношу, тяготившую меня; на полчаса, на час в голове становилось приятно пусто, а потом снова казалось, что голова у меня полна острых мелких гвоздей, они шевелятся там, нагреваются. |
| It seemed to me that a sort of dirty porridge was boiling around me, and that I was being gradually boiled away in it. | Вокруг меня вскипала какая-то грязная каша, и я чувствовал, что потихоньку развариваюсь в ней. |
| I wondered: Was life really like this? | Думалось: "Неужели вся жизнь - такая? |
| And should I have to live as these people lived, never finding, never seeing anything better? | И я буду жить так, как эти люди, не найду, не увижу ничего лучше?" |
| "You are growing sulky, Maximich," said Jikharev, looking at me attentively. | - Сердит становишься, Максимыч,- говорил мне Жихарев, внимательно поглядывая на меня. |
| Sitanov often asked me: | Ситанов часто спрашивал: |
| "What is the matter with you?" | - Ты что? |
| And I could not answer him. | Я не умел ответить. |
| Life perseveringly and roughly washed out from my soul its most delicate writings, maliciously changing them into some sort of indistinct trash, and with anger and determination I resisted its violence. I was floating on the same river as all the others, only for me the waters were colder and did not support me as easily as it did the others. Sometimes it seemed to me that I was gently sinking into unfathomable depths. | Жизнь упрямо и грубо стирала с души моей свои же лучшие письмена, ехидно заменяя их какой-то ненужной дрянью,- я сердито и настойчиво противился ее насилию, я плыл по той же реке, как и все, но для меня вода была холоднее, и она не так легко держала меня, как других,- порою мне казалось, что я погружаюсь в некую глубину. |
| People behaved better to me; they did not shout at me as they did at Pavl, nor harass me; they called me by my patronymic in order to emphasize their more respectful attitude toward me. | Люди относились ко мне всё лучше, на меня не орали, как на Павла, не помыкали мною, меня звали по отчеству, чтобы подчеркнуть уважительное отношение ко мне. |
| This was good; but it was torturing to see how many of them drank vodka, how disgustingly drunk they became, and how injurious to them were their relations with women, although I understood that vodka and women were the only diversions that life afforded. | Это - хорошо, но было мучительно видеть, как много люди пьют водки, как они противны пьяные, и как болезненно их отношение к женщине, хотя я понимал, что водка и женщина -единственные забавы в этой жизни. |
| I often called to mind with sorrow that that most intelligent, courageous woman, Natalia Kozlovski, was also called a woman of pleasure. | Часто вспоминалось с грустью, что сама умная, смелая Наталья Козловская тоже называла женщину забавой. |
| And what about grandmother? | Но как же тогда бабушка? |
| And Queen Margot? | И Королева Марго? |
| I used to think of my queen with a feeling almost of terror; she was so removed from all the others, it was as if I had seen her in a dream. | О Королеве я вспоминал с чувством, близким страху,- она была такая чужая всему, точно я ее видел во сне. |
