| "What the devil do they want to write all this for? | - Чорт их поймёт, зачем они пишут всё это! |
| Such dull stuff!" | Скучища же... |
| On Saturday, when I was putting away the linen in the attic, I remembered about the book. I undid it from its wrappings, and read the first lines: | В субботу, развешивая на чердаке бельё, я вспомнил о книге, достал её, развернул и прочитал начальную строку: |
| "Houses are like people; they all have physiognomies of their own." | "Дома - как люди: каждый имеет свою физиономию". |
| The truth of this surprised me, and I went on reading farther, standing at the dormer-window until I was too cold to stay longer. But in the evening, when they had gone to vespers, I carried the book into the kitchen and buried myself in the yellow, worn pages, which were like autumn leaves. Without effort, they carried me into another life, with new names and new standards, showed me noble heroes, gloomy villains, quite unlike the people with whom I had to do. | Это удивило меня своей правдой, - я стал читать дальше, стоя у слухового окна, и читал, пока не озяб, а вечером, когда хозяева ушли ко всенощной, снёс книгу в кухню и утонул в желтоватых, изношенных страницах, подобных осенним листьям; они легко уводили меня в иную жизнь, к новым именам и отношениям, показывая мне добрых героев, мрачных злодеев, непохожих на людей, приглядевшихся мне. |
| This was a novel by Xavier de Montepaine. It was long, like all his novels, simply packed with people and incidents, describing an unfamiliar, vehement life. | Это был роман Ксавье де Монтепэна, длинный, как все его романы, обильный людьми и событиями, изображавший незнакомую, стремительную жизнь. |
| Everything in this novel was wonderfully clear and simple, as if a mellow light hid - den between the lines illuminated the good and evil. It helped one to love and hate, compelling one to follow with intense interest the fates of the people, who seemed so inextricably entangled. | Всё в романе этом было удивительно просто и ясно, как будто некий свет, скрытый между строк, освещал доброе и злое, помогая любить и ненавидеть, заставляя напряжённо следить за судьбами людей, спутанных в тесный рой. |
| I was seized with sudden desires to help this person, to hinder that, forgetting that this life, which had so unexpectedly opened before me, had its existence only on paper. I forgot everything else in the exciting struggles. I was swallowed up by a feeling of joy on one page, and by a feeling of grief on the next. | Сразу возникло настойчивое желание помочь этому, помешать тому, забывалось, что вся эта неожиданно открывшаяся жизнь насквозь бумажная; всё забывалось в колебаниях борьбы, поглощалось чувством радости на одной странице, чувством огорчения на другой. |
| I read until I heard the bell ring in the front hall. I knew at once who it was that was ringing, and why. | Я зачитался до того, что, когда услыхал звонок колокольчика на парадном крыльце, не сразу понял, кто это звонит и зачем. |
| The candle had almost burned out. The candle-stick, which I had cleaned only that morning, was covered with grease; the wick of the lamp, which I ought to have looked after, had slipped out of its place, and the flame had gone out. | Свеча почти догорела, подсвечник, только что утром вычищенный мною, был залит салом; светильня лампадки, за которою я должен был следить, выскользнула из держальца и погасла. |
| I rushed about the kitchen trying to hide the traces of my crime. I slipped the book under the stove-hole, and began to put the lamp to rights. | Я заметался по кухне, стараясь скрыть следы моих преступлений, сунул книгу в подпечек и начал оправлять лампадку. |
| The nurse caine running out of the sitting-room. | Из комнат выскочила нянька. |
| "Are you deaf? | - Оглох? |
| They have rung!" | Звонят! |
| I rushed to open the door. | Я бросился отпирать двери. |
