| The little wife of the cutter-out was regarded in the yard as half witted. It was said that she had lost her senses over books, and had got into such a condition that she could not manage the housekeeping; that her husband had to go to the market himself in search of provisions, and order the dinner and supper of the cook, a great, huge foreign female. She had only one red eye, which was always moist, and a narrow pink crevice in place of the other. | Маленькая закройщица считалась во дворе полоумной, говорили, что она потеряла разум в книгах, дошла до того, что не может заниматься хозяйством, её муж сам ходит на базар за провизией, сам заказывает обед и ужин кухарке, огромной, нерусской бабе, угрюмой, с одним красным глазом, всегда мокрым, и узенькой розовой щелью вместо другого. |
| She was like her mistress, they said of her. She did not know how to cook a dish of fried veal and onions properly, and one day she ignominiously bought radishes, thinking she was buying parsley. | Сама же барыня - говорили о ней - не умеет отличить буженину от телятины и однажды позорно купила вместо петрушки - хрен! |
| Just think what a dreadful thing that was I | Вы подумайте, какой ужас! |
| All three were aliens in the building, as if they had fallen by accident into one of the compartments of a large hen-house. They reminded me of a tit-mouse which, taking refuge from the frost, flies through the fortochka into a stifling and dirty habitation of man. | Все трое, они были чужими в доме, как будто случайно попали в одну из клеток этого большого садка для кур, напоминая синиц, которые, спасаясь от мороза, влетают через форточку в душное и грязное жилище людей. |
| And then the orderlies told me how the officers had played an insulting and wicked trick on the tailor's little wife. They took turns to write her a letter every day, declaring their love for her, speaking of their sufferings and of her beauty. | И вдруг денщики рассказали мне, что господа офицеры затеяли с маленькой закройщицей обидную и злую игру: они почти ежедневно, то один, то другой, передают ей записки, в которых пишут о любви к ней, о своих страданиях, о её красоте. |
| She answered them, begging them to leave her in peace, regretting that she had been the cause of unhappiness to any one, and praying God that He would help them to give up loving her. | Она отвечает им, просит оставить её в покое, сожалеет, что причинила горе, просит бога, чтобы он помог им разлюбить её. |
| When any one of them received a letter like that, they used to read it all together, and then make up another letter to her, signed by a different person. | Получив такую записку, офицеры читают её все вместе, смеются над женщиной и вместе же составляют письмо к ней от лица кого-либо одного. |
| When they told me this story, the orderlies laughed too, and abused the lady. | Рассказывая мне эту историю, денщики тоже смеялись, ругали закройщицу. |
| "She is a wretched fool, the crookback," said Ermokhin in a bass voice, and Sidorov softly agreed with him. | - Дура несчастная, кривуля, - говорил Ермохин басом, а Сидоров тихонько поддерживал его: |
| "Whatever a woman is, she likes being deceived. | - Всякая баба хочет, чтоб её обманули. |
| She knows all about it." | Она всё знает... |
| I did not believe that the wife of the cutter-out knew that they were laughing at her, and I resolved at once to tell her about it. | Не поверил я, что закройщица знает, как смеются над нею, и тотчас решил сказать ей об этом. |
