| He draped himself grotesquely in his toweling bathrobe and a pink and white couch-cover, and sat lumpishly in a wing-chair. | Потом, завернувшись в купальный халат и в бело-розовую покрышку от диванчика, нелепый, весь обмякший, он опустился в кресло. |
| The bedroom was uncanny in its half-light, which turned the curtains to lurking robbers, the dressing-table to a turreted castle. | В полусвете спальня казалась таинственной, занавеси походили на притаившихся разбойников, туалет - на замок с башнями. |
| It smelled of cosmetics, of linen, of sleep. | Пахло косметикой, свежим бельем, сном. |
| He napped and woke, napped and woke, a hundred times. | Он засыпал и просыпался, засыпал и просыпался без конца. |
| He heard her move and sigh in slumber; he wondered if there wasn't some officious brisk thing he could do for her, and before he could quite form the thought he was asleep, racked and aching. | Он слышал, как она вздыхает и ворочается во сне. Ему хотелось как-то решительно и быстро ей помочь, но мысли расплывались, он снова засыпал, чувствуя, как ломит все кости. |
| The night was infinite. | Ночь тянулась бесконечно. |
| When dawn came and the waiting seemed at an end, he fell asleep, and was vexed to have been caught off his guard, to have been aroused by Verona's entrance and her agitated | Когда рассвело и как будто дежурить было уже незачем, он крепко уснул, но рассердился, когда его застала врасплох Верона: она разбудила его, взволнованно спрашивая: |
| "Oh, what is it, Dad?" | - Что с ней, папа? Что с мамой? |
| His wife was awake, her face sallow and lifeless in the morning light, but now he did not compare her with Tanis; she was not merely A Woman, to be contrasted with other women, but his own self, and though he might criticize her and nag her, it was only as he might criticize and nag himself, interestedly, unpatronizingly, without the expectation of changing-or any real desire to change-the eternal essence. | Майра уже не спала, в утреннем свете ее лицо казалось бледным и безжизненным, но теперь он уже не сравнивал ее с Танис, для него она была не просто женщина, которую можно противопоставлять другим женщинам, - она была его собственным я, и если он осуждал ее или бранил, то это было все равно что осуждать и бранить самого себя, пристрастно, без снисхождения, но не надеясь - да, в сущности, и не желая - посягнуть на неизменную сущность брака. |
| With Verona he sounded fatherly again, and firm. | Он опять заговорил с Вероной отечески властным тоном. |
| He consoled Tinka, who satisfactorily pointed the excitement of the hour by wailing. | Он успокоил Тинку, которая, как и полагалось в трудную минуту жизни, захныкала. |
| He ordered early breakfast, and wanted to look at the newspaper, and felt somehow heroic and useful in not looking at it. | Он велел подать завтрак пораньше, хотел было просмотреть газету и показался себе героическим и стойким человеком, отказавшись от этого удовольствия. |
| But there were still crawling and totally unheroic hours of waiting before Dr. Patten returned. | Но до приезда доктора Паттена он провел несколько томительных и отнюдь не героических часов. |
| "Don't see much change," said Patten. | - Не вижу особых перемен, - сказал Паттен. |
| "I'll be back about eleven, and if you don't mind, I think I'll bring in some other world-famous pill-pedler for consultation, just to be on the safe side. | - Я вернусь часов в одиннадцать и, если не возражаете, приведу на консилиум еще одну мировую знаменитость, вроде меня, чтобы действовать наверняка. |
| Now George, there's nothing you can do. | А вам, Джордж, тут делать нечего. |
