| "Oh, you do say the funniest, nicest things!" | - Ах, какой вы остроумный, как мило вы шутите! |
| When they had finished the picnic supper he thrust his head out of the window and reported, | Когда они окончили импровизированный обед, он выглянул в окно и заявил: |
| "It's turned awful chilly, and I think it's going to rain. | - Очень сыро и холодно. |
| You don't want to go to the movies." | Нечего вам ходить в кино. |
| "Well-" | - Пожалуй... |
| "I wish we had a fireplace! | - Хорошо, если б у нас был камин! |
| I wish it was raining like all get-out to-night, and we were in a funny little old-fashioned cottage, and the trees thrashing like everything outside, and a great big log fire and-I'll tell you! | Хорошо, если бы лил дождь, а мы с вами сидели бы в старом-престаром домике и за окнами скрипели бы деревья, а в очаге горели огромные поленья. Знаете что? |
| Let's draw this couch up to the radiator, and stretch our feet out, and pretend it's a wood-fire." | Давайте пододвинем диванчик к радиатору, вытянем ноги и вообразим, будто это камин! |
| "Oh, I think that's pathetic! | - Ах, как трогательно! |
| You big child!" | Большой вы ребенок! |
| But they did draw up to the radiator, and propped their feet against it-his clumsy black shoes, her patent-leather slippers. | Они пододвинули кушетку к радиатору, уперлись в него ногами - его тяжелые черные башмаки угнездились рядом с ее лакированными туфлями. |
| In the dimness they talked of themselves; of how lonely she was, how bewildered he, and how wonderful that they had found each other. | В полутьме они говорили о себе, о том, как она одинока, о том, как он запутался, и как чудесно, что они нашли друг друга. |
| As they fell silent the room was stiller than a country lane. | И когда они умолкли, вокруг стало тише, чем в сельской глуши. |
| There was no sound from the street save the whir of motor-tires, the rumble of a distant freight-train. | Ни один звук не доносился с улицы, кроме шороха колес и отдаленного гула товарных поездов. |
| Self-contained was the room, warm, secure, insulated from the harassing world. | Они были одни, в тепле, в уюте, вдали от шумного, докучливого мира. |
| He was absorbed by a rapture in which all fear and doubting were smoothed away; and when he reached home, at dawn, the rapture had mellowed to contentment serene and full of memories. | Он был в таком восторге, что все страхи, все сомнения улетучились. И когда он на рассвете возвратился домой, восторг перешел в блаженную умиротворенность, полную воспоминаний. |
| CHAPTER XXIX I | 29 |
| THE assurance of Tanis Judique's friendship fortified Babbitt's self-approval. | Уверенность в дружбе Танис Джудик укрепила в Бэббите чувство собственного достоинства. |
| At the Athletic Club he became experimental. | В Спортивном клубе он решался на многое. |
| Though Vergil Gunch was silent, the others at the Roughnecks' Table came to accept Babbitt as having, for no visible reason, "turned crank." | И хотя Верджил Гэнч упорно молчал, остальным завсегдатаям стола "дебоширов" пришлось признать, что Бэббит по неизвестной причине "немножко спятил". |
| They argued windily with him, and he was cocky, and enjoyed the spectacle of his interesting martyrdom. | Они громогласно спорили с ним, а он петушился, радуясь такому своеобразному подвижничеству. |
| He even praised Seneca Doane. | Он даже осмелился хвалить Сенеку Доуна! |
