Читать «Бозинг В. Иероним Босх. Около 1450-1516. Между Раем и Адом. 2001» онлайн - страница 21

Св. Иаков Великий

Левая внешняя створка триптиха «Страшный Суд»

Дерево, гризайль. 167 х 60 см Академия изобразительных искусств. Вена

Но нигде эта постоянная, «хроническая» тревога, присущая всей эпохе, не

нашла такого полного и яркого выражения, как в босховском триптихе «Страшный Суд» (с. 37 и 39), созданном, очевидно, в середине творческого пути художника. Это самое масштабное из его уцелевших произведений, на левой и правой сторках которого представлены выполненные в технике гризайли фигуры Св. Иакова Великого и Св. Бавона. Хотя апостол Иаков изображен на фоне угрюмого, внушающего беспокойство пейзажа, ни это панно, ни парный к нему образ Св. Бавона не могут подготовить нас к восприятию апокалиптических сцен, разворачивающихся на трех внутренних досках, где показана вся история человечества начиная с грехопадения (левая створка).

Сцены, иллюстрирующие вторую и третью главы Книги Бытия, разворачиваются в цветущем райском саду. На переднем плане представлено сотворение Евы, а чуть поодаль — сцена искушения первых людей. На среднем — херувим с огненным мечом изгоняет их из Эдема; одновременно с этим в облаках происходит низвержение восставших ангелов, которые в полете с не

бес на землю превращаются в демонов. В Книге Бытия ничего не говорится о том, как обуянный гордыней Люцифер и его сторонники подняли мятеж против Бога, но это было описано в иудейских легендах и вошло в христианское учение еще на самых ранних стадиях его формирования. Эти ангелы грешили, и Князь тьмы, завидуя Адаму, заставил его в свой черед согрешив. В более поздних преданиях приводится иная версия - Бог для того и сотворил Адама и Еву, чтобы их потомки заняли освободившиеся места падших ангелов. На этой картине Босх запечатлел пришествие греха в мир, тем самым объяснив необходимость Страшного Суда.

То, что в изображение Страшного Суда включен эпизод грехопадения, — весьма необычно. Две другие створки венского триптиха отстоят от традиционной иконографии еще дальше. Как правило, главную роль в этой эсхатологической драме художники отводили Небесам. Например, в алтарном образе Рогира ван дер Вейдена основное внимание уделено самому процессу Суда — осужденные занимают там скромное место, они явно второстепенны, в отличие от праведников, ликованию которых уделено больше внимания, чем отчаянию грешников. В версии Босха божественный «двор», размещенный на самом верху центральной доски, едва заметен, «избранных» можно перечесть по пальцам. Подавляющая же часть рода человеческого вовлечена во вселенский катаклизм, бушующий в жуткой и темной воронкообразной бездне.

Обширная панорама этого кошмарного видения представляет агонию Земли, гибнущей не от потопа, как воображали Дюрер и Леонардо, а от огня -в полном соответствии с предсказанием, содержащимся в мрачном гимне XIII века «Dies Irae» («День гнева»): «Когда настанет день гнева, мир превратится в блистающий пепел». Вероятно, на Босха оказали сильное влияние и картины, содержащиеся в Откровении Иоанна Богослова, которое в конце XV века вновь обрело невиданную популярность, после того как Дюрер в 1496—1497 годах проиллюстрировал его гравюрами на дереве, создав свой знаменитый цикл «Апокалипсис». Широкая долина, занимающая почти все пространство центральной части триптиха, — это, суля по всему, долина Ио-сафата, где, по содержащимся в Ветхом Завете указаниям, и должен происходить Страшный Суд (Книга пророка Иоиля 3 [4]: 2, 12). На заднем плане видны объятые пламенем стены земного Иерусалима. У Босха земля стала неотличима от изображенного на правой части Ада, откуда навстречу грешникам надвигаются полчища сатаны.