| He would be regarded as one of the cleverest of examining judges. | Он воображал, что будет провозглашен одним из искуснейших судебных следователей. |
| So he left his prisoner in peace; but he was studying this speechless consternation, and he saw drops of sweat collect on the miserable face, swell and fall, mingled with two streams of tears. | Поэтому он не тревожил своего подследственного; но он изучал этот безмолвный ужас, он видел, как капли пота выступали на этом искаженном лице и струились по нему, смешиваясь со слезами. |
| "Why should you weep, Monsieur de Rubempre? | - Зачем плакать, господин де Рюбампре? |
| You are, as I have told you, Mademoiselle Esther's legatee, she having no heirs nor near relations, and her property amounts to nearly eight millions of francs if the lost seven hundred and fifty thousand francs are recovered." | Вы, как я вам сказал, наследник мадемуазель Эстер, у которой нет других наследников, ни побочных, ни прямых; а ее богатство достигает восьми миллионов, если отыщутся эти семьсот пятьдесят тысяч франков. |
| This was the last blow to the poor wretch. | То был последний удар. |
| "If you do not lose your head for ten minutes," Jacques Collin had said in his note, and Lucien by keeping cool would have gained all his desire. | Десять минут выдержки, как говорил ему Жак Коллен в своей записке, и Люсьен достиг бы цели всех своих желаний! |
| He might have paid his debt to Jacques Collin and have cut him adrift, have been rich, and have married Mademoiselle de Grandlieu. | Он расквитался бы с Жаком Колленом, расстался бы с ним, стал бы богатым, женился бы на мадемуазель де Гранлье. |
| Nothing could more eloquently demonstrate the power with which the examining judge is armed, as a consequence of the isolation or separation of persons under suspicion, or the value of such a communication as Asie had conveyed to Jacques Collin. | Ничто не может красноречивее этой сцены доказать могущество судебных следователей, вооруженных такими средствами, как одиночное заключение или разобщение подследственных, и цену такого сообщения, какое Азия передала Жаку Коллену. |
| "Ah, monsieur!" replied Lucien, with the satirical bitterness of a man who makes a pedestal of his utter overthrow, "how appropriate is the phrase in legal slang 'to UNDERGO examination.' | - Ах, сударь, - отвечал Люсьен с горькой усмешкой человека, который воздвигает себе подмостки из совершившегося несчастья, - как справедливо говорят на вашем языке: подвергаться допросу!.. |
| For my part, if I had to choose between the physical torture of past ages and the moral torture of our day, I would not hesitate to prefer the sufferings inflicted of old by the executioner. | Если выбирать между телесной пыткой прошлого и нравственной пыткой наших дней, я не колеблясь предпочел бы страдания, на которые некогда обрекал людей палач. |
| - What more do you want of me?" he added haughtily. | Чего еще вам надобно от меня? - прибавил он надменно. |
| "In this place, monsieur," said the magistrate, answering the poet's pride with mocking arrogance, "I alone have a right to ask questions." | - Тут, сударь, - сказал судейский чиновник насмешливо и резко в ответ на высокомерие поэта, - я один имею право задавать вопросы. |
| "I had the right to refuse to answer them," muttered the hapless Lucien, whose wits had come back to him with perfect lucidity. | - Я имел право не отвечать, - пробормотал бедный Люсьен, обретая прежнюю ясность мысли. |
| "Coquart, read the minutes to the prisoner." | - Кокар, огласите подследственному протокол его допроса... |
| "I am the prisoner once more," said Lucien to himself. | "Я опять подследственный! - сказал про себя Люсьен. |
