Читать «Библиофилия и библиомания» онлайн - страница 21

’) См. Я. Х-в. «Враги библиотек»,— «Антиквар» 1902 г., Л? 7.

²) Либрович. Op. cit, стр. 239.

я выбрал, мои праздники, моя экономия и моя любовь! Милые мои книги! Если я их продам, то что останется мне продавать, и кто узнает, что я умер!..» ’)•

Он глубоко страдает, если данная им книга, вдруг утеряна, даже замена ее не утешит его. Летом 1888 г. А. С. Суворин, нуждаясь для перепечатки в экземпляре Радищева («Путешествие»...), попросил его на время у известного фанатика книги П. В. Щапова через почтенного московского букиниста А. А. Астапова. Экземпляром этим Щапов особенно дорожил в силу его крайней и известной редкости. Суворин взял его под расписку у Астапова, обещая вернуть через два месяца. Проходит год. Радищев не возвращен, и Суворин не уведомляет о причине. Поднялась страшная кутерьма, искали новый экземпляр,, но все было безуспешно. Щапов, давший «Радищева» Астапову, заподозрил последнего в нечестном поступке. Оказалось, что в типографии Суворина наборщики, не предупрежденные последним, разобрали «Путешествие»

’) Фр. Мюллер—из некролога о библиомане. См. Лопухин. Op. cit., стр. 10.

по частям и потеряли многие листы. Спустя долгое время, Суворину удалось за очень большую сумму купить экземпляр «Путешествия» и отдать его Щапову. Вскоре после этого П. В. Щапов умер в полном сумасшествии, ускоренном, как полагали врачи, волнениями, причиненными ему утратой редкой книги ¹J). Мы видим здесь типичное проявление библиомании: отождествление себя и книги: продать их—уничтожить себя! Книги останутся «жить» после смерти библиомана, их обладателя; значит не умрет и он: через них он бессмертен. «Если ты к ней привыкнешь, она на все времена увековечит память о тебе»... «если ты будешь говорить о ней, она у людей запечатлеет твое имя» (Аль-Кенз аль-Мадфун). В книге своей библиоман видит себя самого, причастного к книге и слитого своим «я» с нею. Иногда он скорее отречется от обладания законно приобретенной книгой, нежели признается, что владеет ею, дабы только не навлечь на себя какой нибудь опасности из-за угла. Он держит книги под

') См. Ульянинский, Д. В. «Среди книг и их друзей» и ст. Б. Садовского. «Из воспоминаний библиофила», «И.зв. Вольфа» 1904 г. Л» 3, стр. 28—29.

Замком и читает их под секретом, если вообще читает их. Неотступная мысль преследует его: собрать все еще не собранные ценности. Вот мечта каждого библиомана в собственном смысле этого слова. Но так как эта мечта неосуществима, то истинные коллекционеры-библиоманы, подобно любовникам, в самом счастьи своем испытывают бесконечную печаль. Они хорошо знают, не желая, впрочем, знать, что им никогда не удастся запереть землю на ключ в стеклянном шкафу; отсюда их глубокая меланхолия. Она роднит их со скрягами всякого сорта. Они—скупые (от слова «скоплять»—«собрать в купу»). Их сокровища дадут им и знание, и отдых, и наслаждение, и славу, и богатство. Собиратель, обладая книгами, чувствует себя счастливым точно так же, как скупой усматривает все свое благополучие в обладании деньгами: «тратить деньги—нельзя,—какое счастье— их иметь: на них ведь все можно купить!» Цепь: «деньги—трата—удовольствие» — укорачивается: «деньги—удовольствие». Деньги становятся условным рефлексом, в результате которого скупой получает удовольствие. Точно также при метастазисе,—при замене «автора» и «со-