Читать «Библиофилия и библиомания» онлайн - страница 20

') См. «Похвала книге» Шляпкина, стр. 107. «Ils sont partie de nous-memes».

«неповторимые», unica. Как в других, совершенно нормальных проявлениях индивидуального человеческого интереса, так и в нашей области, всякая оценка, имеющая значение, относится к единичному и однократному. Чувство влюбленного быстро притупляется, когда предмет его умножается, или когда обнаруживается, что есть тысяча однородных с ним предметов. «Она—не первая»—гласит одно из самых ужасных мест Фауста. На единичности, на несравнимости предметов покоятся все наши чувства ценности. На этом и основано влечение библиофила к единственной или весьма редкой книге. Он любит ее ревниво. И никто другой не должен иметь то, что он имеет. Он едва ли любит, когда кто заглядывает в его библиотеку. Н. П. Дуров (ум. в 1879 г.), проф. Института Путей Сообщения, большой коллекционер и любитель книг, имел черты настоящего библиомана. Свои книги он держал на антресоли над столовой, куда допускались лишь немногие избранные. Вход в эту книжную храмину был устроен из передней, причем на антресоль приходилось взбираться по узенькой деревянной лестнице. Вышина антресоли была, по свидетельству оче-

видца Березина-Ширяева, в средний рост человека, а площадь в две квадратных сажени. Свет в это помещение проникал через единственное небольшое отверстие из столовой, так что и днем здесь было темно. Всюду и везде были книги без строгого порядка. Кроме этого Дуров для книг устроил еще галлерею вдоль стен кабинета в виде балкона с перилами и на стойках. Вход на галлерею был сверху из антресоли через пробитое в стене пространство, шириною свыше аршина и вышиною около 2¹/, аршин. Дурову принадлежали такие книги, как первое издание Радищева, «Вадим» и др. очень редкие издания ¹)... Библиоман страдает, когда должен давать кому-нибудь свою книгу. «Ite ad vanden-tes»—вырезал известный Скалигер на фронтоне своей библиотеки, т.-е. ступайте и покупайте книги, а мои оставьте в покое (Cim); «к чорту просящих почитать книжку!»—говорил известный художник Мустье (времен Люд. XIII), запечатлевший на своих книжках это изречение (Cim). Впрочем, не одни библиоманы держатся

’) См. об этом ст. Петров, А. «Антиквар». 1902 г. № 1, стр. 15—16.

этого принципа: «все, кроме книги», была надпись на стене в кабинете Н. С. Лескова, кото, рый считал злейшими врагами частных библиотек «тех из наших друзей-приятелей, которые неотступно преследуют нас своими просьбами «одолжить книгу прочесть» и весьма часто зачитывают ее. «Они-то именно и есть настоящие истребители наших библиотек, от них-то именно не отбояриться ничем» *). «Книга—что жена: ее нельзя давать на подержание даже лучшему другу»—говорил всегда Лесков тем, кто хотел «одолжить» у него какое-нибудь «сокровище» из его библиотеки ’). Библиоман не может расстаться с книгой, продать ее: «...продать свои книги! Ведь это моя сила и моя слава! Они равняют меня с первейшими богачами, они приближают меня к самым бедным людям. Книги— вечный спутник моей беседы и моего честолюбия; я думаю о них, когда бодрствую, и мечтаю о них во сне! Уезжая, я плачу о книгах; приезжая обратно, я их приветствую! Это мои друзья, моя когорта, моя свита! Дети, которых