Читать «Антониони об Антониони» онлайн - страница 199

Из магазина доносятся тихое журчание воды (наверное, там фонтанчик) и аромат цветов. Нет, не аромат, а запах мокрых листьев и уже начавших подгнивать

стеблей. Там, внутри, царит атмосфера смерти. Я приближаю лицо к витрине - так в церквах разглядывают через стекло гробы со святыми мощами — зрелище столь же отталкивающее - и вижу древних, усохших и бескровных старичков, которые сидят в зеленых плетеных креслицах и мирно беседуют. Их голоса - то самое журчание фонтана.

Report about myself

Еще раньше я заметил на пластмассовом крючке у двери небольшую карточку и подумал, что на ней указаны часы работы магазина, теперь же я читаю текст объявления: «Ветераны четвертого призыва приглашаются на дружескую встречу в городской ресторан в воскресенье, 18 сего месяца. Всех, родившихся в 1882 году, просим собраться у Бертини, в цветочном магазине на виа дель Конвенто, не позднее 12 текущего месяца».

За неделю до этого я возвратился из Парижа, где Ролан Барт рассказал мне одну вещь, почему-то встревожившую меня, вызвавшую смутное чувство ментальной клаустрофобии, то есть ощущение полной безысходности. Из секретариата College de Fraщ:e, где он читал свои замечательные лекции, ему прислали список всех профессоров этого учебного заведения с указанием даты их выхода на пенсию. Одному из них, совсем еще молодому, предстояло выйти на пенсию в 2006 году.

— Впервые двухтысячный год стал как бы фактом и моей жизни,— заметил Барт, и в его голосе прозвучала не только свойственная ему ирония, но и грусть, которую он тотчас попытался подавить, как чувство в данной ситуации неуместное.

Не знаю почему, этот эпизод пришел мне на память, когда я стоял перед цветочным магазином. Еще раз взглянув на объявление о встрече ветеранов, я вдруг почувствовал себя зажатым между указанными в нем временными рамками: 1882 и 2006. Тут-то я и вспомнил о своей молодости, и у меня возникло страстное желание сделать фильм о ней, о себе, тогдашнем, от которого я все эти годы отворачивался — грубо и, пожалуй, неразумно.

Желание это длилось какую-то минуту. Но было оно, вероятно, не таким уж неодолимым, если, рассказывая о нем сегодня, я его больше не испытываю.

Тот кегельбан над Тибром

БЕЗ НАЗВАНИЯ

От самого берега вверх по склону тянутся буйные зеленые заросли - главная особенность пейзажа. Из зелени выглядывают: справа - красный дом, над ним, прямо над его крышей, другой дом, поменьше,- кирпичного цвета. Слева - почти скрытая деревьями крыша и желтый фасад, производящий странное впечатление: кажется, будто у него нет никакой ' опоры.

Я уверен, что у этой совокупности объемов есть своя история. Историй хватает везде, но здесь композиция слишком уж необычна, а объемы соединены слишком таинственной связью, чтобы за всем этим не крылось чего-то особенного. Расстояние между теми домами, что справа, и теми, что слева, не может не производить впечатления разлома. Свой особый смысл имеют и ' близость реки, и эти два плавучих причала, пустынных даже летом, и лодки, которые медленно поднимаются с моря и быстро уходят вниз, подхваченные • течением.