| Stiva! | Стива! |
| Oblonsky! | Облонский! |
| Here he is!" was almost always said with a smile of delight on meeting him. | Вот и он!" -- почти всегда с радостною улыбкой говорили, встречаясь с ним. |
| Even though it happened at times that after a conversation with him it seemed that nothing particularly delightful had happened, the next day, and the next, every one was just as delighted at meeting him again. | Если и случалось иногда, что после разговора с ним оказывалось, что ничего особенно радостного не случилось, -- на другой день, на третий опять точно так же все радовались при встрече с ним. |
| After filling for three years the post of president of one of the government boards at Moscow, Stepan Arkadyevitch had won the respect, as well as the liking, of his fellow-officials, subordinates, and superiors, and all who had had business with him. | Занимая третий год место начальника одного из присутственных мест в Москве, Степан Аркадьич приобрел, кроме любви, и уважение сослуживцев, подчиненных, начальников и всех, кто имел до него дело. |
| The principal qualities in Stepan Arkadyevitch which had gained him this universal respect in the service consisted, in the first place, of his extreme indulgence for others, founded on a consciousness of his own shortcomings; secondly, of his perfect liberalism--not the liberalism he read of in the papers, but the liberalism that was in his blood, in virtue of which he treated all men perfectly equally and exactly the same, whatever their fortune or calling might be; and thirdly--the most important point--his complete indifference to the business in which he was engaged, in consequence of which he was never carried away, and never made mistakes. | Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были, и, в-третьих, -главное -- в совершенном равнодушии к тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок. |
| On reaching the offices of the board, Stepan Arkadyevitch, escorted by a deferential porter with a portfolio, went into his little private room, put on his uniform, and went into the boardroom. | Приехав к месту своего служения, Степан Аркадьич, провожаемый почтительным швейцаром, с портфелем прошел в свой маленький кабинет, надел мундир и вошел в присутствие. |
| The clerks and copyists all rose, greeting him with good-humored deference. | Писцы и служащие все встали, весело и почтительно кланяясь. |
| Stepan Arkadyevitch moved quickly, as ever, to his place, shook hands with his colleagues, and sat down. | Степан Аркадьич поспешно, как всегда, прошел к своему месту, пожал руки членам и сел. |
| He made a joke or two, and talked just as much as was consistent with due decorum, and began work. | Он пошутил и поговорил, ровно сколько это было прилично, и начал занятия. |
| No one knew better than Stepan Arkadyevitch how to hit on the exact line between freedom, simplicity, and official stiffness necessary for the agreeable conduct of business. | Никто вернее Степана Аркадьича не умел найти ту границу свободы, простоты и официальности, которая нужна для приятного занятия делами. |
| A secretary, with the good-humored deference common to every one in Stepan Arkadyevitch's office, came up with papers, and began to speak in the familiar and easy tone which had been introduced by Stepan Arkadyevitch. | Секретарь весело и почтительно, как и все в присутствии Степана Аркадьича, подошел с бумагами и проговорил тем фамильярно-либеральным тоном, который введен был Степаном Аркадьичем: |
