Сегодня представитель Руководстватак говорил собранью пассажиров:— Не следует отчаиваться, лучшенаучно-ясно видеть свой удел.Не в первый раз случается такое.Лет шестьдесят тому назад голдондерс четырнадцатью тысячами душпогиб — аппаратура отказала.С огромным ускорением голдондерпошел к Юпитеру, и там в пустыняхбыл погребен под плотной атмосферойиз гелия и водорода — этахолодная перина одеваетпроклятую звезду броней тысячемильной.Такая участь в принципе возможна.Но нам благоприятствует судьба:от звезд и звездных свит мы ускользнули.Теперь нас ожидает одиссеядлиною в жизнь. Там, впереди, конец.И он наступит, рано или поздно.
12
Оркестр фантазмами нас просто загонял.Моя партнерша Дейзи — идеал.Она жила когда-то в Дорисбурге.И хоть не первый год и не второйприходит Дейзи Дуди в этот зал,но разницы не видит никакой,где ей балдеть в ее потрясном йурге —на Аниаре или в Дорисбурге.Танцуя йург, я понял очень ясно: все, что зовется йургом, то прекрасно,когда кружится Дейзи в ритме йурга, болтая на жаргоне Дорисбурга. — Негонден будешь, как сголдондишь гамму.А я — глянди — долбаю эту драмму.И Чэдвика взвинчу я, — шпарит Дейзи, —я радиоактивна, гейгер в лондо,я голодна и оголдую гонда,а гладь на платье оголдеть как мондо.Я весело кружусь. Я с толку сбит. Глядишь, моя тоска и улетит: дитя Земли, придя в экстаз от йурга, лупцует смерть жаргоном Дорисбурга.
13
Пять лет мы, не снижая скорость, шли к застывшему изображенью Лиры. Вот выступает главный астроном с докладом о космических глубинах. В руке он держит чашу из стекла.— Мы понимаем, кажется, что космос,в котором мы находимся, — не то,что означало наше слово «космос»,рожденное земным воображеньем.Мы ощутили глубину глубин,в которых заблудилась Аниара.Весьма наивно было, исходяиз свойства человеческого мозга,решить, что у Загадки есть структура.Мы поняли: стеклянная прозрачность,которая обстала Аниару,есть дух, непостижимый вечный дух,и мы вершим свой путь по морю духа.То, в чем свой путь свершает Аниара, обходится без черепной коробки, живет без мозгового вещества. То, в чем мы путь вершим свой, существует, в мыслительных процессах не нуждаясь, поскольку дух превыше мира мысли. Сквозь Бога, Смерть, Загадку лег наш путь. Кривая вывезет куда-нибудь. Полезно было б сообщить Земле, что гордый наш корабль в пространстве духа – не более чем пузырек в стекле.Я расскажу, что слышал о стекле, и вы поймете. Всякое стекло, покуда не сотрется в порошок, хранит в себе пузырики-пустоты, пузырики ползут в стеклянной массе, и через много сотен лет пузырик, глядишь, проделал путь в своем стекле.И Аниара в пропасти парсеков пузыриком таким вершит свой путь, и сводов бездны ей не разомкнуть. Хотя мы и глотаем расстоянья и скорость наша очень велика, но, по масштабам космоса, она лишь скорости пузырика равна, пузырика в стекле прозрачной чаши.***Дрожа от этой ясности, бегу я туда, где Дейзи кружится, ликуя, и где не гаснет жаркий красный свет. Прижавшись к ней, шепчу я, как заклятья: — Впусти, впусти меня в свои объятья, там ясной и холодной смерти нет! Живут долины Дорис в залах Мимы, долины лоном Дейзи заменимы. Забудем мы, вжимая тело в тело, что Аниарой бездна завладела.
