Читать «Аниара» онлайн - страница 4

9

Как только Мима начала работать, незамедлительно открылось, что мысль ее идет своим путем, не схожим с человеческим ни в чем. Вот, например: как совершает блок отбора захват, расклад и синтез при ходе третьего вебена, когда включен протатор 9 и фокусировке в фазе полного мерцанья? Изобретатель был сражен, увидев, что половина созданной им Мимы его анализу не поддается. Наполовину Мима — самородок. Изобретатель скромно изменил спой пышный титул, тем признав, что Мима как сложившаяся личность — превосходящая величина, а он — лишь подчиненный ей миматор. Миматор умер, Мима процветает. Миматор умер, а она нашла свой стиль и до конца познала свои ресурсы и свои пределы: она — не гордый, но прилежный, честный телегратор, искатель неподкупный, работящий, фильтровщик истины, кристально чистый. И разве удивительно, что я, служитель Мимы здесь, на Аниаре, введен во искушение толпой молящихся самозабвенно Миме? И я шепчу одновременно с ними: — Даруя утешенья, дай ответ, не с ними ли идет к нам вечный свет, который в этот беспросветный час в пустынном мирозданье ищет нас?

10

Пустой, бесплодный космос ужасает, он не спускает с нас стеклянных глаз. В хрустальных круглых окнах корабля созвездия застыли без движенья. Мы бережем свои воспоминанья о долах Дорис. В море без воды, без бурь, без волн, без ряби — вздорожали и взрывы чувств, и даже сновиденья. Пустячный вздох — как ветер в жаркий день, рыданья — родники, корабль — олень, что к Лире мчит бесшумно и легко, а Лира непостижно далеко, как будто не прошли мы долгий путь и время здесь не движется ничуть. Все будто вмерзло в вечность, как в скалу, все кажется навек окоченевшим, алмазной крошкой, вкрапленной в кристалл, чьи грани заключают бесконечность в один прозрачный, монолитный зал. Как часто мы в горах или на море неправильно слова употребляли, не проникая в сущность их значений, не ведая, что эти пошлые словечки когда-нибудь понадобятся нам на корабле, держащем курс на Лиру. Вот здесь они воистину уместны, а мы авансом истаскали их. Теперь же бессловесно созерцаем, как безгранично и неизмеримо простерся во все стороны Аид. Отныне стали нашим утешеньем словечки с уменьшительным значеньем; запретным словом сделалась «звезда», моднейшими — «грудь», «бедра» и «живот», но «мозг» не произносим без стыда: мы посланы в Аид его раденьем.