Читать «MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA (Сборник рассказов 1996–2011)» онлайн - страница 103
Георгий Турьянский
Вот проходит мимо вас пассажир, протягивает вам посадочный талон, а вы талон на две половинки аккуратно разрываете — половинку себе берёте для отчётности, половинку пассажиру возвращаете. Пассажиру же надо знать, на каком кресле в самолёте сидеть.
И вдруг вижу, навстречу мне идёт Чингиз Айтматов. А рядом с Чингизом Айтматовым молодой человек лет, наверное, пятнадцати. Ростом он с Великого Писателя и лицом похож. Но лицо покрыто угрями и прыщами. Этот прыщавый подросток был сыном Писателя. (Я так подробно всё описываю, потому что молодые авторы должны обращать внимание на детали).
Я Айтматову по-русски говорю:
— Здравствуйте!
Великий Писатель на меня посмотрел с удивлением и спрашивает:
— Вы что, по-русски разговариваете?
— Разговариваю.
Я уже собрался рассказать Айтматову о том, над чем сейчас раздумываю, про свой последний рассказ. Набрал в лёгкие побольше воздуха.
А Великий Писатель сына в спину подтолкнул, и они ушли, даже не попрощались. Ну, я, понятное дело, остался стоять со своими талонами.
Встреча с Великим Писателем прошла для меня в целом неудачно. Поэтому и литературные успехи мои весьма скромные. Если бы Айтматов мои рассказы тогда посмотрел, со мной бы познакомился, может у меня иначе бы всё складывалось.
Тот посадочный корешок ещё долго лежал на моём письменном столе, как лотерейный билет со счастливым номером. Я всё надеялся, может, повезёт в другой раз?
Но при переезде на другую квартиру талон потерялся.
Ученый разговор
Часть I
К нам в гости в Германию приехал мой папа и его коллега, профессор физики из Зеленограда Виктор Михайлович, директор тамошнего ускорителя элементарных частиц и большой специалист в нанотехнологиях. Мой папа и Виктор Михайлович относятся к тому поколению советских ученых, которое осталось в России после распада советской науки и не уехало в США. Выезжать заграницу они начали в последнее время, шокируя западный научный бомонд своими познаниями и подходом к делу. Возраст у них под семьдесят. Такова практически вся российская наука на данный момент. Но держатся они бодро, подтянуто, как отставные военные.
А с ними во Франкфурт приехал другой профессор, немец из Карлсруэ, по имени Ульрих. Он их кругом сопровождает. Мой папа и Виктор Михайлович хотят его уговорить создать совместное предприятие. Чтобы, значит, часть работы выполнялась в России на ускорителе в Зеленограде, а часть в Карлсруэ. Какую-то там решётку наноразмеров они хотят поручить этому Ульриху. Папа отвечает за теоретическую часть, а Виктор Михайлович за практическую.
Дом у нас во Франкфурте на природе, свежий воздух, красота. Одно «но», совсем рядом с нашим домом проходит железная дорога. Если разговариваешь, а рядом поезд идет, то иногда совершенно не слышно, что тебе говорит сосед в двух шагах, приходится кричать. А так, нормально.
