Читать «Microsoft Word - ЛЕВ АННИНСКИЙ» онлайн - страница 68

Ранние стихи он никогда не печатал; их нашли после его смерти и

опубликовали в ученых записках; в этих ранних набросках за простодушием

Страница 81

мотивы бесцельности, бесплодности, безродности, безмолвья, безлюдья. Бог -

"сорвавшийся кистень"; праобраз неуловим; мир - слепок с чего-то

неразгаданного.

И через много лет - рефреном - "Мы бога знаем только в переводе, а подлинник

немногим достижим". И через все годы - лейтмотивом - тема подстрочника, двойника, близнеца. И на всю жизнь: мир - загадка.

Разгадки не будет. Но мир, первоначально явившийся в закатах и зорях, в

колокольнях на горизонте и в "озимых бороздах", засеянных поздними

народниками, быстро возвращается в комнатный предел, сворачивается в

точную зарисовку:

Февраль. Достать чернил и плакать...

Это стихотворение уже входит во все собственноручно составленные

варианты избранного. И в мировую классику. Шестнадцать строк, написанные

двадцатидвухлетним студентом, поражают точностью "слепого попадания". Все

хаотично и все скрыто-стройно, все предельно конкретно и все неуследимо.

Принцип найден, нащупан, утвержден на всю жизнь:

...Чем случайней, тем вернее

Слагаются стихи навзрыд.

В этом "случайном" коловращении предметов и чувств нет изначального

ощущения страны или эпохи. Детали не складываются ни в гармоническую

картину, ни в апокалиптическую. Они пьянят сами по себе. Знаменательно

отсутствие культурологических координат в стихах человека, вышедшего из

семьи академического художника и блестящей пианистки, проведшего детство

и отрочество в залах и мастерских Московского Училища живописи, ваяния и

зодчества, кончившего классическую гимназию и университет, а после

университета ездившего в Германию добрать философского образования. "Инд"

и "Евфрат", мелькнувшие в одном стихе рядом с "Эдемом", лишь подчеркивают

полный неинтерес к структурной картине мира. "Люберцы или Лубань" -

неважно; важна музыка названий. Поток впечатлений - все. Изюм из сайки.

Точки в пунктире. Разборка гардеробов. Милый хлам.

Притом - поразительная, точность фиксации. По деталям всегда можно

угадать и место, и время, о которых не говорится. Страна присутствует -

вслепую. Съездил в Харьков - явились вишни и волы, и даже рубашки из луба и

порты-короба. Сплавал по Каме - дохнуло Севером, мелькнул над рябью синий

селезень. Добрался до Урала - "на лыжах спустились к лесам азиатцы", проступили "камка" и "сусаль".

Ближе к дому экзотическая предметность уступает место обыденной. Шесть

гривен извозчику. Телеги, кадки и сараи. Дождь. Гудящие по окраинам

Страница 82

фабрики. Кажется, вот-вот лава социальной жизни прорвется в стих... Но нет.

Кажется, уже и Стоход помянут - речка, которую весной 1916 года все выучили, следя за Брусиловским прорывом... Нет. Все это только "мгновенная, рисующая

движение живописность".

Но ведь две мировые столицы пред глазами! Нет. Там, где Мандельштам

озирает державную мощь и упоенно вглядывается в "тени государей",-

Пастернак озирает ландшафт и упоенно рассыпает на элементы пушкинского

"Медного всадника", делая из фигуры Петра коллаж, орнамент "снастей и