Читать «Из лекций "Понятия монархии и республики"» онлайн - страница 14

Варде, был при дворе шут, взятый из конюхов, известный педераст Василий

Кефал. Ловкою интригою он скомпрометировал и устранил Варде, убил его, стал

соправителем Михаила, затем убил и его; и воцарился [Безобразов, “Очерки”, 15-18]. Повинно ли монархическое правосознание повиновением такому

императору? Повинно ли оно верностью монарху захватчику; монарху изменнику, предавшему своего монарха; монарху, лишенному чести; монарху педерасту и

шуту?

Возьмем другой пример. В первом томе своей истории Фукидид [Фукидид

(ок. 460-400 до н.э.) - древнегреческий историк. Автор “Истории” (в 8 кн.) -

труда о Пелопонесской войне] рассказывает, как лакедемонский

главнокомандующий, а потом и царь, Павсаний, низложенный и изгнанный своими

согражданами, предложил персидскому царю Ксерксу передать ему в подчинение

(как он дословно выразился) “Спарту и остальную Элладу” - в отместку за

неудачу его карьеры на родине. Пусть низложение царя не прекращает верность

ему. Но акт предательства, совершенный царем по отношению к родине? Верность

монарху сильнее ли верности родине? Царь живет для родины или родина служит

царю? Царь есть орган народа и государства - или народ и государство есть

суть объект, созданный для удовлетворения стремления монарха к власти?

Тем самым мы подошли к проблеме тирана. Слово опошленное, скомпрометированное от тех злоупотреблений, которым его вот уже несколько

тысяч лет подвергают республиканцы. И тем не менее - не только не потерявшее

своего смысла для монархиста, но обозначающее одну из самых трудных и

роковых проблем. Тиран и тирания не выдумка республиканцев, а реальность, и

притом трагическая реальность. Тиран есть монарх, не стоящий на высоте

своего призвания; и более того - извращающий свое призвание, свою

национально-политическую функцию и тем подрывающий монархическое

правосознание в своем народе и монархическую форму своего государства.

Позвольте привести вам кое-что из собранных мною по этому вопросу

материалов. Аристотель пишет: “Тиран стремится к осуществлению трех целей: 1. вселить малодушное настроение в своих подданных, 2. поселить в своих

подданных взаимное недоверие, 3. лишить подданных политической энергии”

[“Политика”, V, 9, 8-9]. Все три стремления как раз обратны тому, к чему

призван монарх. Фюстель де Куланж характеризует деятельность греческих и

римских тиранов: “Тираны везде с большей или меньшей жестокостью вели одну и

ту же политику. Один коринфский тиран просил однажды у тирана милетского

совета относительно управления. Последний вместо ответа срезал все хлебные

колосья, превышавшие своим ростом прочих. Таким образом, правилом их

поведения было рубить головы, поднимавшиеся чересчур высоко, и, опираясь на

народ, наносить удары аристократии”. Для народа же тиран был орудием борьбы

с высшими слоями, с аристократией: “Тиран являлся вследствие необходимости

борьбы; потом за ним оставляли власть из признательности или по

необходимости, но как только проходило несколько лет и воспоминание о