Читать «Immoralist. Кризис полудня» онлайн - страница 88

Зато я ее мужа знаю, Рината. Молоденький, смуглый, когда кончает, шею гнет трогательно, мычит удивленно и полведра молофьи — шмяк!

Вот как-то раз шмяк сделал, у них доча и родилась — Лола. Они втроем живут.

Цок-цок-бля-ебанаврот-цок-цок — это Зуля домой идет. Поимела таксиста, и идет. Она все имеет. И таксиста, и бармена, и мента — все, что по пути домой попадется. У нее только две страсти в жизни — обувь и мужики.

У Рината тоже две страсти — обувь и доча. Зуля ему не страсть, Зуля ему рулевой. Он даже сам с мужиком в койку лечь не может — Зулю с собой берет, свингер хренов. А та и рада.

Они смена через две в обувном лабазе пашут, оттуда обувь и носят. Жрать в доме нечего, а тапками валютными все полки заставлены. Обувь они любят, на обувь они молятся.

С Зулей все ясно — у нее наследственность дурная и карма поганая: те родственники, которые еще живы — срока до сих пор мотают. А Ринат сделает так, как жена скажет: «лежать!» — значит, лежать, «Маноло Бланик!» — значит, Бланик. Доча за шкапчиком все видит, все слышит, все знает. Такие дети к сексу нездорового интереса не испытывают — тайн для них нет. Четыре года доче, а матерится — мастер-класс давать может.

— Зуля, а что тебе в садике говорят, когда ты Лолу забираешь?

— Теперь уже ничего.

Ринат вечером бегает, орет, переживает — Зуля нажралась, нехорошо это, не по-татарски.

— Куда она из кабака пошла?

— Домой пошла.

— Одна?

— Одна.

— Что ты ее не проводил?

— Я ее на такси посадил.

— Так она таксисту и отсосала!

— Ну, родной, твоя жена — ты от нее таксистов и отгоняй.

— Ты нас не любишь!

— Люблю, люблю. Пойдем ко мне, покажу, как люблю.

— А Зуля?

— Проснется, придет.

— А Лола?

— А Лола журнал читает.

— Какой еще журнал?

— «Хастлер», вроде.

— ААААААААА!!!!! Я не затем учил читать дочь!!!

И так — каждый день. А в воскресенье был особенный день — сессия, денег нет, поутру на экзамен идти, голодные студенты по общаге шарятся — ищут, у кого б из кастрюльки мясца подрезать.

Мы с Зулей на рынок пошли, курицу украли, а Ринат макароны из татарской заначки достал. Лолочка, девонька, внесла свою кулинарную лепту — в коридоре крысу поймала и задушила голыми руками. Молодец, говорю, ты настоящий фокстерьер, брось каку, пойдем ручки помоем водкою. Крысу не отдает, вопит, на шум родители вышли, Ринат орет:

— Она же заразная!

А Зуля на бэк-вокале подвывает:

— Ты же ее убила! Живое существо! Вернее, было живое.

А я на кухне, слежу, чтоб куру не сперли и в чайник соли не насыпали — это игра такая у нас была, кто ловчее соседу гамна всякого в чайник натрясет.

Заперлись в комнате с курицей, съели ее в тишине, чтоб никто на обед не напросился, и стали думать. Обувь денег стоит, детский сад денег стоит, гандоны тоже не бесплатные — тут у нас не Швеция, хоть и близко.

— Давай Зулю в эскорт работать отправим, все равно ебется со всеми подряд.

— Ты что, жену на панель посылать! Да это последнее дело! Меня Аллах накажет! Я. я лучше сам пойду. Порекомендуешь в свою «контору»?