Читать «Immoralist. Кризис полудня» онлайн - страница 90

В одной из четырех комнат нашей общажной секции жила прекрасная лапландка Пия. Она была похожа на Ким Бессинжер, но намного более классического типа. А главное — она была натуральной платиновой блондинкой. Ровное, отливающее металлом полотно волос струилось по точеной спине, и когда она выходила перекурить с учебником патологоанатомии в руках, засранная всеми народами мира кухня превращалась в кадр работы Хельмута Ньютона.

На выходные к ней приезжала мать, посидеть с годовалым внуком. Темно-рыжая, такая же высокая и молчаливо вежливая, но, скорее, Аведон, чем Ньютон — ее поздняя красота тлела углями в палых листьях октября.

Я, по малолетству не подозревавший о потенциях финской печени, как-то вечером пятницы принял соседское предложение слегка выпить. Запихав ребенка спать, торжественно-строгая Пия села за стол, и с легким акцентом сказала:

— Ну, ёбнем!

Не меняя позы и выражения лица, она сосредоточенно поглотила около литра водки. Мне к тому времени было уже «не до грибов»: Распутин с этикетки начал мне подмигивать, вокруг головы собутыльницы организовался отчетливый нимб, а из коридора раздавалось пение ангелов. Ангелы почему-то пели финские народные песни под треск ломаемой мебели. Я издал совершенно зверьковый звук и плавно вошел мордой в блюдо с финской селедкой.

Пия задумчиво рассматривала меня сквозь рюмку около минуты, затем встала, невозмутимо обтерла мое шестнадцатилетнее личико, перекинула мои (тогда еще) семьдесят килограмм через плечо и аккуратно сгрузила на кровать. После чего пошла за следующим. К часу ночи на кровати нас было уже трое, а лапландская сатаница пила с появившимся старшим братом Пеккой, при ближайшем рассмотрении оказавшимся форматированной копией Дольфа Лундгрена.

Пошатываясь, я сполз с кровати и заявил, что мне нужно под холодный душ — ключ от душа хранился у Пии, как у самой ответственной в секции и не склонной терять мелкие предметы.

Постояв под холодным душем минут пятнадцать, я понял, что не запер дверь. Понимание пришло с абсолютно голым Пеккой, который заявил, что беспокоится и решил меня проведать. При этом его конец в два рывка встал, и сквозь шум воды я услышал, как он отчетливо шлепнул по кубикам пресса.

«Овдовел слон, лопнула мартышка», — успелось подумать перед тем, как угорский монстр опустился на мокрый кафель и потянул меня за собой.

Через полчаса, абсолютно трезвый и вздрагивающий крупной дрожью от двух бешеных оргазмов под водопадом ледяной воды, я вприпрыжку ворвался в комнату и хлопнул в один глоток стакан разведенного спирта (водка к тому моменту кончилась).

Хозяйка пикника со значением посмотрела на меня, а потом злобно что-то сказала по-фински брату.

— Сколько тебе лет? — озабоченно поинтересовался секс-комбайн.

— Шестнадцать.

Комбайн замер в глубокой задумчивости. Я, в свою очередь, не менее задумчиво рыскал взглядом по столу в поисках еды. Моральные аспекты содеянного меня волновали в последнюю очередь — очень хотелось жрать.

Через полчаса, когда уже пять жертв финского пьянства лежали аккуратным штабелем на кровати карельской березы, Пекка вышел из астрала и уверенно сказал: