Читать «Immoralist. Кризис полудня» онлайн - страница 4

И я принялся увлеченно размазывать по холсту оттенки красного. Насмотревшись на работы художников девяностых, я решил, что хуже уж точно не получится. Через два часа красными были руки и волосы, а пол пересекали красные кошачьи следы — я умудрился уронить кота в киноварь.

Картина, сохнущая на книжной полке, сияла всеми цветами ада и, на мой взгляд, была прекрасна. Маковый фон пересекали полосы цвета спекшейся крови, на светло-алых волнах качались сгустки чего-то темного и довольно неприятного на вид.

Закончив занятия живописью, я принялся писать стихи. Грустные стихи про любовь, страдание и анальный секс. Дерьмо, и слезы, и любовь, так сказать. По написанию стихов я намеревался их спеть под дверью паспортистки, но тут пришла жена. В то время, как я испытывал порывы вдохновения, она пребывала у друзей на просмотре порнографической кинопродукции.

Фильм, в котором мужчина и женщина занимаются сексом со свиньей, понравился ей чрезвычайно, и она немедленно изобразила мне в лицах его участников. Особенно удалась ей свинья. Отсмеявшись, я гордо продемонстрировал супруге свой дебют в живописи.

Минут пять она рассматривала шедевр, после чего странным голосом сказала: «у меня началось», и раненым степашкой метнулась к аптечке. Я даже не предполагал, что мое творчество может оказать столь серьезное воздействие на зрителя. Но, видимо, долгое обсуждение менструального цикла выявило новые грани моих творческих способностей.

На следующий день слава о менструальной картине разнеслась по общежитию.

— Говорят, ты картину нарисовал? — нервно спрашивала очередная не дождавшаяся в срок ежемесячной порции крови соседка. — Можно на нее посмотреть? А лучше — можно я у тебя ее на ночь возьму? Получше рассмотреть хочется. Очень интересная картина, с глубоким смыслом!

Психосоматика — великая сила, и некоторым моя живопись действительно помогла получить желаемый результат. Картина кочевала с этажа на этаж, и не нравилась лишь подвинутому на религии соседу с пятого этажа.

— Бесовство! — вопил он, вздувая жилы на шее. — Бесовство!!!

Допившись до делирия, он пытался выкрасть мою прекрасную картину и сжечь в очистительном огне духовки. Поняв, что дело худо, я согласился на уговоры монголок продать чудотворный холст. Им было спокойнее иметь подобное средство контрацепции при себе.

Недавно мой сосед-художник уехал на рыбалку, оставив мне на хранение свои краски. Может быть, я опять напишу картину. Например, картину, вызывающую понос. Надо лишь потренироваться в смешивании оттенков коричневого.

Честно говоря, учился я в институте плохо. Можно даже сказать, отвратительно я в нем учился. На «тройки».

Но «тройка» в мединституте — самый емкий балл. Ее могут поставить из жалости, могут из вредности, а могут потому, что на лекции не ходил (при этом предмет можно знать, но главное — ходить).

С «пятерками» все проще — первые два курса прилежно ходишь на занятия и зубришь, а потом зачетка работает на тебя. Кому охота портить зачетку? Вот только многие зав. отделениями почему-то не любят брать краснодипломников. Феномен-то троечника общеизвестен: фактуры в голове мало, а выкручиваться как-то надо. Гибкость ума развивается со страшной силой. Поэтому троечник жизнеспособен в экстремальной ситуации, когда из средств наркоза — только выхлопная труба. Краснодипломник же часто все знает, только применить не может. Не спорю, бывают уникумы. Но редко. Обычно они понимают, что делать, если все, как в учебнике. А если нет — то ой. Да через год после начала работы никто не будет помнить, какой расцветки твои «корочки». Ты либо хороший врач, либо «неоперирующий хирург».