Читать «Immoralist. Кризис полудня» онлайн - страница 36

Вот я и лежу, учебник по биологии читаю. Вникаю в феномен хемотаксиса. Как простейшие к приятному ползут, от неприятного уползают. Тут слышу скип песка, да металлическое скрежетание Софии Ротару — с гор спускается козёл. Двуногий козел, лет пятидесяти. Из одежды на нем только кепочка с надписью «Олимпиада-80», в одной грабке транзистор, обмотанный изолентой, в другой — шортики и сандалики рваные. Топает ножками кривыми, мудями отвисшими поматывает. Вот тебе и хемотаксис. Учуял.

— А можно я тут полежу?

— Полежите.

— А меня Витей зовут.

— А я вас вообще не звал. Лежите молча.

— А пойдем в кусты!

— А не пойдем.

— А почему?

— А не хочу.

Попробуй дядьке в климаксе объяснить, что не хотите. Он будет гундосить еще час-другой. Понять, что ты не обязан решать его сексуальные проблемы за свой счет, он не в состоянии.

А я тем временем чувствую, что не ветерок мне муде щекочет, а мерзкий козёл Витя.

— Послушайте, Витя! — говорю. — Секс, обусловленный не глубокими чувствами любящих друг друга людей, а исключительно преследующий цели получен ия полового удовольствия, безнравственен, и вызывает после соития чувство грустного оцепенения. — (Аккуратно убираю его язык со своих гениталий.)

— Ну пойдем в кусты! Я тут знаю одно место!

— Я тут знаю пару десятков мест, но ничто так не отдаляет друг от друга людей, как похотливое совокупление, не продиктованное ничем, кроме.

И так — час, не открывая глаз, и время от времени убирая с себя разные части тела любителя свежего мяса.

Мой новый знакомый сломался на фразе «вы же мне в бабушки годитесь!» и, пробормотав извинения, ушел. Свисающая с его конца сопля сияла в лучах солнца слепящим алмазным блеском.

Через несколько лет я приехал в город своего отрочества и пошел на Очень Светское Мероприятие. К тому времени я перестал расти и остановился на своих ста девяносто трех сантиметрах. По раздавшимся плечам вились иссиня-черные кудри — результат креативного глумления стилиста, нос стал из семитского римским, а в мочке левого уха висела внушительных размеров металлоконструкция. В целом, вид мой был далек от невинного.

Перед картиной известной прибалтийской художницы, работающей в стилистике «Сделайте мне красиво!» стоял чиновник муниципалитета Виктор Сергеевич М., рассуждал о воспитании Морали и Нравственности у развратного юного поколения.

Мои и без того длинные глаза сузились в щелки, и я громко и отчетливо сказал:

— Да-да. Секс, обусловленный не глубокими чувствами любящих друг друга людей, а исключительно преследующий цели получения полового удовольствия, безнравственен и вызывает после соития чувство грустного оцепенения.

Цвета побежалости, сменившие серо-стальной тон его лица, были мне наградой. Ну что поделать, я злой, и память у меня хорошая.

***

Характеры у всех своеобычные, чувство юмора и прекрасного — тоже. Маменька, приезжая в Москву, приглашает меня отобедать. В Макдоналдс. Это называется «я на диете». За Макдоналдсом на Тверской, как известно, находится панель трансвеститов. Маменька, наколов на коготь гамбургер, вела со мной светскую беседу о гинекологии, и тут появились трансухи. Пописать зашли.