Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 141

Возможно, я слишком увлекся данной интерпретацией, но полагаю, что Якобсон, почитатель творчества Льюиса Кэрролла, не мог не знать известной сентенции из «Алисы»: «Думай о смысле, а слова придут сами!»³² («Позаботься о смысле, а звуки позаботятся о себе сами», «Take care of the sense, and the sounds will take care of themselves»)³³. Эта фраза звучит из уст Герцогини, которая, говоря это, демонстрирует обратное, поскольку она вопиющим образом пренебрегает смыслом того, что было прежде, и скорее показывает бессмыс-

ленный аспект произведения смысла; к счастью для нас, это точно не та фраза, которую Льюис Кэрролл когда-либо использовал в отношении себя. Существует очевидное противоречие в самой фразе, поскольку она построена на основе английской поговорки: «Take care of the репсе and the pounds will take care of themselves» («Позаботься о пенсах, а фунты позаботятся о себе сами»). Таким образом, выражение стало возможным не ввиду смысла, который она призвана выразить, но следуя звуковой модели некого шаблона, странно принудительного квазиавтоматизма, представленного в поговорках (я даже склонен сказать, что в своей массе поговорки производят больше звука, чем смысла). Эта фраза более всего уместна для заглавия Якобсона: позаботься о смысле, то есть сведи голос к фонемам, к отдельным дифференциальным единицам, если ты хочешь произвести смысл — звуки позаботятся о себе сами — то есть будут непредсказуемым излишком, ты скажешь больше, чем хотел, звуки превысят заложенный смысл, незваные гости, которые, кажется, загадочным образом несут свой собственный смысл, независимо от того, что ты хочешь сказать.

Здесь мы можем провести условную разделительную линию между слышанием и слушанием и между значением и смыслом. Вкратце: слышать — значит идти за значением, которое может быть лингвистически дешифрировано; слушать означает скорее быть в поисках смысла, чего-то, что заявляет о себе в голосе за пределами значения. Мы могли бы сказать, что слышание переплетено с пониманием — отсюда французское двойное

значение (double entendre/) entendre, entendement, что одновременно означает слышать и понимать, интеллект — то есть свести услашанное к значимому, внятное — к понятному; тогда как слушание подразумевает открытость смыслу, который неразрешим, зыбок, неуловим и который прикреплен к голосу. Смысл, помимо составления импровизированной связи с делёзовским использованием слова в «Логике смысла», также содержит аллюзию на другое применение смысла: смысла пяти чувств (senses), чувственного (не говоря о чувствительном и чутком). Двусмысленность смысла и чувства (слуха) является, я полагаю, структурной, она уже заключена в формуле «звук и смысл», которая также может быть прочитана как «чувство и смысл».

Для Якобсона то, что не обеспечивает значение, непредсказуемый характер йазыка, о который оно не перестает спотыкаться, взято как материал для поэтических эффектов, он функционирует как источник повторений, ритмов, рифм, звуковых эхо, метрики — всего того сложного арсенала, который создает обаяние поэзии. Йазык является для него источником эстетического действия, который стоит особняком от отсылочной или информационной функции языка, это его побочный эффект, который может представить проблему установления другого вида кодификации помимо лингвистической. Поэтика превращается в поиск другого набора кодов, которые не вносят вклад в необходимое, как это делают лингвистические коды, но в случайное. Неизбежно звуки начинают сами производить смысл, другой вид смысла, чем слова, дополнительный, добавленный смысл, в этом и за-