Читать «Голос и ничего больше» онлайн - страница 139

ности, поверхности ленты Мёбиуса: продвигаясь по поверхности означающего, мы оказываемся на поверхности голоса (и наоборот), оба находятся на одной поверхности, разделенной своим внутренним кручением. У нас нет необходимости пересекать границу, но из-за этого они еще не становятся одним и тем же, их совпадение заблокировало бы язык, и язык возникает теперь лишь как кручение, которое ведет от одного к другому. Мы увидели, что нет лингвистики голоса, но лишь лингвистика означающего. Но второй ответ Лакана заключается в утверждении, что нет и лингвистики означающего, но скорее что-то, что он называл лингвистери-ей (linguisterie), чтобы отдать должное непредсказуемой природе йазыка.

Если мы вернемся назад, то увидим, что призрак йазыка преследовал структурализм с самого начала. Самым простым и зрелищным доказательством будет, пожалуй, курс лекций, которые были прочитаны Романом Якобсоном во время войны в Нью-Йорке, ставшем одним из мифических мест рождения структурализма. Якобсону было предложено место на кафедре общего языкознания, и он начал с того, что дал «шесть лекций о звуке и значении», чтобы объяснить базовые доктрины структурной лингвистики в целом и фонологии в частности. Леви-Стросс входил в число восторженных слушателей и позже утверждал, что стал другим человеком после того, как услышал это откровение, в результате чего встреча с фонологией Якобсона оказалась в самом сердце его собственного проекта.

Шесть лекций были опубликованы лишь в 1976году под заголовком «Шесть лекций о звуке и значении» с предисловием Леви-Стросса. Название в своей обманчивой простоте экономно иллюстрирует судьбу структурализма. Английская версия «Six Lectures on Sound and Meaning», безусловно, все портит своей точностью. На первый взгляд название прямиком нацелено в суть проблемы: каким образом мы производим значение при помощи звуков? Как сделать так, чтобы звуки имели смысл? Отношение между звуком и смыслом — это то, что определяет язык, и фонология стала революционным орудием для объяснения его механизмов и операций — сбивая с толку элегантной простотой своего объяснения, дедуктивной строгостью своего доказательства, подсказывая Леви-Строссу возможность увидеть в фонологии способ наделения гуманитарных наук строгостью, которая до этого казалась привилегией естественных наук³¹.