Читать «Ашвагхоша Жизнь Будды Калидаса Драмы» онлайн - страница 40

Чтоб «истинность воли узнать».

Отец его, слыша о бегстве от мира,

Сердечной был дрожью пронзен,—

Могучий так слон потрясает клыками И хоботом ствол молодой.

Он встал и, царевича за руки взявши И слезы роняя, сказал:

«Постой! Говорить тебе так еще рано,

Не время в молельность уйти.

Ты силен и юн, в сердце — полиость биенья,

В молитвенность с этим идти И трудно и страшно, смущенья приходят, Желанья возможно ль пресечь.

Оставить свой дом, истязаниям плоти Отдаться — нелегкий то путь,

Жить в диких пустынях и в долах безлюдных Возможет ли сердце твое.

Я знаю, ты любишь молитвенность духа,

И мысль о высоком — в тебе,

Но ты еще сердцем не сможешь смириться, Ведь годы твои — не мои,

Ты должен принять управление царством,

Мне первому нужно уйти.

Оставить отца и свершение долга,—

В том набожность есть ли, скажи.

Ты должен изгнать эти мысли о том, чтоб Оставить родимый свой дом,

Свой долг соверши, и составь себе имя,

И после уйди от семьи».

Царевич, почтительность чувства явивши, Мольбу пред отцом повторил,

Оставить свой замысел он обещался,

Коль бед четырех избежит.

«Коль дашь бесконечную жизнь мне,— сказал

он,—

И старости я избегу,

Болезнь не узнаю и гибель владений,

Тогда не оставлю я дом».

И царь отвечал, и царевичу молвил:

«Нельзя этих слов говорить.

Здесь нет никого, кто' бы мог устранить их, Сказать их явлению: Нет.

Ты вызовешь смех у людей, если будешь Стремиться до тех четырех.

Не думай же больше, чтоб дом свой оставить, Усладам предайся опять».

Царевич промолвил: «Коль эти четыре Исполнить не можешь мольбы,

Тогда отпусти, не удерживай больше,

Дозволь мне оставить мой дом.

Молю, затруднений не ставь на дороге,

В горящем чертоге твой сын,

Ужели ж удерживать будешь в пожаре, Покуда и он не сгорит?

Кто хочет сомненья распутать, он волен,

Не держат его, а не то

Себя он разрушит, дойдет до разгадки

Иным безвозвратным путем.

Неправой дорогой. А после, за смертью,

Кто сможет его удержать?»

И царь увидал, что решение твердо,

Что тратить напрасно слова.

Он женскую свиту сзывает немедля,

Чтоб сына к усладам увлечь.

Беречь наказал он пути и дороги,

Чтоб он не покинул дворец.

Он также созвал всех советников края,

Дабы рассказали они

Примеры сыновнего сильного чувства,

Царевича тронуть ища.

Царевич же, видя, что царь весь заплакан И скорбью своей отягчен,

В чертог удалился к себе, и сидел там И думал в молчании он.

Все женщины, бывшие в пышных палатах, Придя, окружили его,

И молча смотрели на облик красивый,

Не беглым был взгляд их очей,—

Смотрели, как лани, что в чаще осенней, Увидя охотника, ждут,

Царевич же стройный, царевич красивый Застыл, как утес золотой.

В сомненьях танцовщицы медлили, ждали, Велит ли он петь и играть,

И в сердце их — страхом удержано чувство, Так медлит олень за кустом.

И день уж бледнел и бледнел постепенно, Сидел он в вечерней заре,—

И свет от него исходил лучезарно,

Как свет от Сумеру-горы,—

На ложе, блестящем от ценных камений,

И в дымах сандала кругом.

Вокруг же танцовщицы с музыкой были,

И редкостный длился напев,

Но мысли царевича гнали напевность,

Он звуков умом не хотел,