Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 192
Ирина Николаевна Кнорринг
С безумием, с отчаяньем и болью.
Сильнее зова ангельской трубы —
Неумирающее своеволье.
Ещё лет пять, усталых, грустных лет,
Всё, что прошу, что требую у Бога,
Чтоб видеть солнечный, весёлый свет,
Ещё смотреть, ещё дышать немного.
Чтобы успеть кому-то досказать
О жизни торопливыми словами…
Чтоб всё, что накопила, растерять
Под не прощающими небесами.
Ещё лет пять хотя бы…
А потом —
Тяжёлый воздух городской больницы,
Где будет сердце стынуть с каждым днём,
Пока совсем но перестанет биться.
«Мне всё равно — куда и от кого…»
Мне всё равно — куда и от кого
Я ухожу бесцельною дорогой.
Мне всё равно…
От счастья моего
Осталась только смутная тревога.
Тоска и жалость. Больше ничего.
Слепая жалость. Да и той немного.
«С каждом годом всё дальше и дальше…»
С каждом годом всё дальше и дальше
Так и будет — больней и больней.
Сероглазый, беспомощный мальчик
Скоро выйдет из жизни моей.
Станет скоро большим, своенравным,
Плох, хорош ли — не всё ли равно?
Будет брать он у жизни по праву
Всё, что только ему суждено.
Расшибётся ли или добьётся, —
Загорится ли ярким огнём, —
Но уже никогда не вернётся
В свой задорно покинутый дом.
В дом холодный, безмолвный, пустынный,
Где осталась навеки молчать
Ничего не принесшая сыну,
Ничего не сумевшая мать.
PENTECOTE («Два быстрых дня, вернее — полтора…»)
Два быстрых дня, вернее — полтора,
И между ними — леденящий ветер.
Кафе, да улицы — так до утра,
И холод у вокзала на рассвете,
Прозрачный сумрак в улицах пустых,
Когда мы снова шли, — и коченели.
И первый луч, проникший сквозь кусты,
Застывший на стволе высокой ели.
Пустынный лес. И холод без конца.
И радость, наполняющая сердце.
Две тени у дворцового крыльца,
В бессмысленной надежде — отогреться.
Потом — большой, торжественный дворец.
(Ведь это стоит многих километров!)
И это солнце, солнце, наконец,
Наперекор отчаянью и ветру!
Огромный лес, таинственный в глуши,
Где дьяволом разбросанные скалы.
И снова хруст велосипедных шин,
И двое нас — весёлых и усталых…
И — всё! Чтоб много месяцев потом
Мне вспоминать о ночи у вокзала,
О холоде, о радости вдвоём,
И сожалеть бессмысленно о том,
Что этого не повторить сначала.
«Обвей мой крест плющом зелёным…»
Обвей мой крест плющом зелёным,
Чертой могилу обведи.
И всё! Ни жалости, ни стона,
Не поминай церковным звоном,
И никогда не приходи.
Пусть зарастёт моя могила
Колючей, сорною травой.
Ведь ты на кладбище унылом
Уже не встретишься со мной.
И только у окна, в столовой,
В ночной, томящей тишине,
Пусть будет тихой и суровой
Скупая память обо мне.
«Пасьянс не сошёлся. Я снова одна…»
Пасьянс не сошёлся. Я снова одна.
За плотною ставней большая луна —
Ясней фонарей освещает весь город.
Все в доме уснули. И полночь скоро.
Как трудно подумать: война.
Я знаю, что надо бороться и жить,
Почти — против силы. Почти — против воли.
Что многое надо принять и простить.
