Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 170
Ирина Николаевна Кнорринг
Забыть про далёкие встречи,
Про горечь рифмованных строк,
Закутать озябшие плечи
В уютный пушистый платок.
Без жалобы и без упрёка —
Не плакать, не верить, не ждать.
Как встарь над страницами Блока
О девичьих снах вспоминать.
За чашкой остывшего чая
О скучных делах говорить.
Так — страшного не замечая —
Сурово и праведно жить.
И неумолимо и резко
Сказать себе раз навсегда,
Что мало заложено блеска
В летящих навстречу годах.
Что больше не будет свершений,
Ни новых огромных ролей.
Что нет ничего совершенней,
Чем тихая грусть на земле…
И, не называя ошибкой
Свой невозмутимый покой,
С чужой и бесстрастной улыбкой
Следить за бесславной судьбой.
«Я знаю, как печальны звёзды…»
Я знаю, как печальны звёзды
В тоске бессонной по ночам,
И как многопудовый воздух
Тяжёл для слабого плеча.
Я знаю, что в тоске слабея,
Мне тёмных сил не одолеть,
Что жить во много раз труднее,
Чем добровольно умереть.
И в счастье призрачном и зыбком,
Когда в тумане голова,
Я знаю цену всем улыбкам
И обещающим словам.
Я знаю, что не греют блёстки
Чужого яркого огня,
Что холодок, сухой и жёсткий,
Везде преследует меня.
Что в этом мраке нет просвета,
А голос слаб и одинок,
Но тайно знаю — где-то, где-то
Мерцает чистый огонек.
И мир таинственно светлеет,
И жизнь становится легка,
Когда, скользя, обхватит шею
Худая детская рука.
Бессонница («На столе записка белеет…»)
На столе записка белеет:
«Никого прошу не винить».
За гардинами небо светлеет,
В фонарях потухают огни.
Необычно, резко и ново
Тень легла на паркетном полу,
И на половине шестого
Омертвели часы в углу.
И впились в полоску рассвета,
В щель гардин неживые глаза…
В жизни день начиняется где-то.
Положили в ящик газеты
И кухарка ушла на базар.
В детской спят, улыбаясь, дети,
Сладок крепкий, утренний сон.
Только в запертом кабинете
Надрывается телефон.
«Я до конца измучена…»
Я до конца измучена
(И виноваты ль мы?)
Тоскою слов заученных
И холодом зимы.
Дождями безнадёжными
На фоне серых стен.
Приметами тревожными
Каких-то перемен.
И пусть не всё потеряно,
И близится весна, —
Я больше не уверена,
Что я тебе нужна.
«Давно не говорим "спокойной ночи"…»
Давно не говорим «спокойной ночи»,
Всё горше жизнь от постоянных ссор.
И с каждым днём всё резче и короче
Наш деловой, несложный разговор.
Я не спрошу — где проведёшь ты вечер,
И не скажу, кому пишу письмо.
Я часто жду какой-то яркой встречи
И часто дом мне кажется тюрьмой.
Нам трудно жить, самих себя скрывая,
И всё мучительнее быть вдвоем.
Мы оба сердимся и оба знаем,
Что больше мы друг друга не вернём.
«Всегда нахмуренные лица…»
Всегда нахмуренные лица,
Всегда сурово сжатый рот.
Уж так привыкли мы сердиться,
Что нам улыбка не идёт.
Мы здесь живём, мрачнее тучи,
Без незатейливых утех,
И нам уже брезгливо-скучен
Ворвавшийся в окошко смех.
Глухой зимой и жарким летом,
Невозмутимо день за днём
Мы о возвышенных предметах
