Читать «Золотые миры (Избранное)» онлайн - страница 168
Ирина Николаевна Кнорринг
И из сплетенья длинных строк,
Из неожиданных созвучий
Встаёт уродливый цветок,
Сухой, бесплодный и колючий.
Но словно в огненном бреду,
С упрямой, безрассудной верой
День ото дня я жадно жду,
Что зацветёт комочек серый…
Себя стараюсь обмануть,
Другим — сплетаю небылицы.
О, только бы, хоть как-нибудь,
От пустоты освободиться!
Проходят дни и вечера,
Я с каждым днём скупей и строже.
Сегодня — то же, что вчера,
А завтра — заново всё то же.
И мой цветок не расцветёт.
Быть может, и бывают розы,
Что зацветают дважды в год,
И что не вянут на морозе,
Но только это не для нас,
Не для таких, как мы, должно быть.
Томит вечерний, синий час
Томленьем напряжённой злобы.
И вот с безжизненной тоской
Склоняюсь грустно и влюблённо
Над неудачливой сестрой,
Над розою Иерихона.
Ночью («Два будильника ночью стучат…»)
Два будильника ночью стучат,
Чётко слышен двойной перебой.
Тянет левую руку с плеча
Притуплённая, нудная боль.
На полу — неподвижная рябь,
За окном — мёртвый свет фонаря…
Где-то Богом забытый корабль
Укачали чужие моря.
Где-то долго гудит паровоз
В чёрном холоде мёртвых полей,
С усыпляющим ритмом колёс,
С переливом призывных огней.
Утомлённая память легка,
Память медленно клонит ко сну…
Где-то в небе скользят облака,
Закрывая над крышей луну.
В неподвижной, таинственной мгле
Умирают большие слова.
Два будильника там, на столе…
Но зачем же их всё-таки два?
И над горечью счастья и слёз,
Над сомненьем — любовью — тоской —
Где-то в детстве гудит паровоз,
Далеко, далеко, далеко…
Мыши («Мыши съели старые тетрадки…»)
Мыши съели старые тетрадки,
Ворох кем-то присланных стихов.
Мыши по ночам играют в прятки
В сонном сумраке углов.
Мыши съели письма из России,
Письма тех, кого уж больше нет.
Пыльные обгрызочки смешные —
Память отошедших дней и лет.
Мыши сгрызли злобно и упрямо
Всё, что нам хотелось сохранить:
Наше счастье, брошенное нами,
Наши солнечные дни.
Соберём обгрызенные части,
Погрустим над порванным письмом:
— Больше лёгкого земного счастья
По клочкам не соберём…
Сделает живым, ненастоящим
Этот мир вечерняя заря.
Будет в окна падать свет мертвящий
Уличного фонаря.
Ночью каждый шорох чутко слышен,
Каждый шорох, как глухой укор:
Это гложут маленькие мыши
Всё, что было до сих пор.
«Надоело скитаться без цели…»
Надоело скитаться без цели,
Примитивный, непрочный уют,
Одиночество тёмных отелей,
Одиночество тёмных минут.
Закоулки глухие, кривые,
Нищета, теснота, полутьма,
И облупленные, неживые
Двухсотлетние эти дома.
Ни романтики старых кварталов,
Ни фальшиво-восторженных слов!
Слишком много я в жизни видала
Этих грязных и тёмных углов.
Жить подобно бродячей собаке,
Не приткнуться нигде, никогда…
— Надоело мне на бивуаке
Прожигать неживые года.
А над жизнью тугой, неизменной,
Навсегда заколдованный круг…
Ночью снятся мне белые стены
И широкие окна на юг.
«Надоело скитаться без цели…»
Я всё ещё верила в чудо,
Упрямо чего-то ждала,
