Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 161

Жителям Аквилеи почти вовсе не пришлось испытать на себе обычных бедствий осады; их лавки были в избытке на­полнены съестными припасами, а несколько родников, нахо­дившихся внутри городских стен, служили для них неисто­щимым запасом свежей воды. Напротив того, солдаты Мак­симина страдали и от непогоды, и от заразных болезней, и от голода. Окрестности города были разорены, а ручьи наполне­ны трупами и окрашены кровью. Войска начали роптать и впадать в отчаяние, а так как они не получали никаких из­вестий извне, то они вообразили, что вся империя приняла сторону сената и что на их долю выпала роль жертв, обре­ченных на гибель под неприступными стенами Аквилеи. Свирепый тиран приходил в отчаяние от неудач, которые он приписывал трусости своей армии, а его неблагоразумная и неуместная жестокость, вместо того чтобы наводить страх, внушала ненависть и справедливое желание мести. Наконец несколько преторианцев, опасавшихся за жизнь своих жен и детей, которые находились подле Рима в лагере Альбы, при­вели в исполнение приговор сената. Покинутый своими те­лохранителями Максимин был убит в своей палатке; вместе с ним были убиты его сын (с которым он разделил почести императорского звания), префект Анулин и главные пособ­ники его тирании. При виде их голов, воткнутых на око­нечности копий, жители Аквилеи поняли, что осада кончилась; они отворили городские ворота и снабдили рынок припасами для голодных войск Максимина; тогда вся армия торжественно поклялась в верности сенату, римскому наро­ду и законным императорам Максиму и Бальбину. Такова была заслуженная участь грубого варвара, лишенного, как все уверяли, всяких чувств, свойственных не только цивили­зованному, но даже всякому человеческому существу. Его тело было такое же, как и его душа. Его рост превышал во­семь футов, а касательно его необыкновенной физической силы и необыкновенного аппетита рассказывались почти не­вероятные подробности. Живи он в менее просвещенном веке, традиция и поэзия могли бы отнести его к разряду тех чудовищных гигантов, которые постоянно употребляли свою сверхъестественную силу на истребление человеческого ро­да.

Легче вообразить, нежели описать, общую радость при из­вестии о падении тирана, доставленном из Аквилеи в Рим, как уверяют, через четыре дня после этого события. Возвра­щение Максима в Рим походило на триумфальное шествие; его сотоварищ и молодой Гордиан выехали к нему навстречу, и три императора совершили свой въезд в столицу в сопро­вождении послов почти от всех городов Италии; их осыпали богатыми подарками, свидетельствовавшими как о признательности, так и о суеверии населения, а сенат и римский народ встретили их с непритворными выражениями радости в полной уверенности, что вслед за железным веком наста­нет век золотой. Поведение обоих императоров соответствовало таким ожиданиям. Они лично отправляли правосу­дие, и строгость одного из них умерялась мягкосердечием другого. Тяжелые пошлины, наложенные Максимином на завещания и наследства, были отменены или по меньшей ме­ре уменьшены. Правила дисциплины снова вступили в силу, и по указанию сената несколько мудрых законов были изда­ны императорами, старавшимися восстановить гражданскую конституцию на развалинах военной тирании. "Какой награ­ды можем мы ожидать за то, что избавили Рим от чудови­ща?" - спросил Максим в дружеской и свободной беседе. Бальбин отвечал ему без колебаний: "Любви сената, народа и всего человеческого рода". "Увы! - возразил более дально­видный его товарищ, - я опасаюсь ненависти солдат и пагуб­ных последствий их неудовольствия". Эти опасения вполне оправдались дальнейшими событиями.