Читать «Закат и падение Римской Империи» онлайн - страница 163
Эдвард Гиббон
После смерти тирана его могущественная армия признала - скорее по необходимости, чем по добровольному выбору - власть Максима, который немедленно отправился в лагерь под Аквилеей. Приняв от нее присягу в верности, он обратился к ней с увещаниями, полными кротости и сдержанности; он не упрекал солдат за страшные беспорядки, а сожалел о них и уверял, что из прошлого поведения армии сенат сохранит воспоминание только о том, что она покинула тирана и добровольно возвратилась к своему долгу. Максим подкрепил свои увещания щедрыми подарками, освятил лагерь торжественным очистительным жертвоприношением и разослал легионы по различным провинциям в надежде, что они прониклись чувствами признательности и покорности. Но ничто не могло заглушить неудовольствие гордых преторианцев. Они сопровождали императоров в достопамятный день их торжественного въезда в Рим; но среди общих радостных возгласов печальные лица гвардейцев ясно доказывали, что они считают себя скорее жертвами, нежели участниками торжества. Когда все они собрались в своем лагере, те из них, которые служили при Максимине, и те, которые оставались в Риме, стали сообщать друг другу о своих неудовольствиях и своих опасениях. Императоры, выбранные армией, говорили они, погибли с позором, а императоры, выбранные сенатом, восседают на троне. Продолжительные раздоры между властями гражданской и военной привели к войне, в которой первая из них одержала полную победу. Теперь солдаты должны подчиняться новому для них принципу покорности перед сенатом, и, как бы ни старалось это политическое собрание казаться милосердным, они опасаются с его стороны медленного мщения, прикрытого названием дисциплины и основанного на благовидном предлоге общественной пользы. Но их судьба находится в их руках, и если у них достанет мужества, чтобы не обращать внимания на пустые угрозы бессильной республики, им будет нетрудно доказать всему миру, что те, у кого в руках оружие, должны располагать верховной властью.
Когда сенаторы избрали двух императоров вместо одного, они, по-видимому, заботились только о том, чтобы разнородные сферы военного и гражданского управления находились в опытных руках; но ими, вероятно, также руководило при этом и тайное намерение ослабить деспотизм верховного сановника путем разделения его власти. Их план удался, но он оказался гибельным и для них самих, и для императоров. Соперничество из-за власти скоро дошло до ожесточения вследствие различия характеров. Максим презирал в Бальбине изнеженного аристократа и со своей стороны внушал своему сотоварищу презрение незнатностью своего происхождения. Их разномыслие не высказывалось явно, но выражалось в образе их действий, так как их взаимное недоверие мешало им принимать сообща какие-либо энергичные меры против их общих врагов - преторианцев. В то время как весь город был занят Капитолийскими играми, императоры, оставшиеся почти одни во дворце, были испуганы приближением толпы отъявленных убийц. Не зная намерений друг друга, так как они занимали апартаменты, очень отдаленные одни от других, и не решаясь ни помочь друг другу, ни просить о помощи, они потеряли дорогое для них время в пустых спорах и бесплодных взаимных обвинениях. Прибытие гвардейцев положило конец этой неуместной распре: они схватили сенатских императоров, которым дали это прозвище в знак своего к ним презрения, сорвали с них все знаки отличия и повлекли их с наглым торжеством по римским улицам с намерением подвергнуть их медленной и мучительной смерти. Но пытке страдальцев преторианцы скоро положили конец, так как опасались, чтобы не пришли на помощь императорам служившие в их гвардии верные германцы; трупы убитых императоров, изуродованные множеством ран, были оставлены на поругание или на сострадание черни.