Читать «Никоарэ Подкова» онлайн

Михаил Садовяну

НИКОАРЭ ПОДКОВА

1. НА ПОСТОЯЛОМ ДВОРЕ ГОРАШКУ ХАРАМИНА

Семьдесят два года минуло с той поры, как почил вечным сном старый господарь Штефан[1], отец Молдовы[2].

В горе-злосчастье жила страна: гибли в ней люди и от чумы, и от голода. И столь же опустошительны были междоусобные войны за престол. Как и прошлое столетие, законные и незаконные отпрыски господарского дома, жаждавшие власти и быстро сменявшие друг друга, учиняли с помощью валахов, ляхов и татар побоища, набеги и пожары. А за разбитые горшки расплачивались бедняги хлеборобы. Недаром в народе сложилась поговорка о смутных тех временах: «Смена господарей — радость безумцев». Тяжко было от такой жизни молдаванам; вконец разорили народ чужеземные ратные дружины, их грабительские набеги. Не выдержав, хватались молдоване за сабли и бросались в междоусобные сечи. Толкало их на это и лихоимство бояр, ибо силой отнимали бояре землю у рэзешей[3] и без зазрения совести измывались над хлебопашцами. В те годы родилась и другая поговорка: «Алчность продает и отчизну и народ…»

В конце весны 1576 года, в праздник Троицы, на постоялом дворе Горашку Харамина набралось немало приезжих. Подворье Харамина стояло на перекрестке дорог, ведущих к Роману, к Пьятре и Бае, в долину Серета и к стольному городу Яссы. В Троицын день в Тукилацах, куда переправлялись через Молдову по наплавному мосту, была ярмарка, и, возвращаясь с нее, кое-кто из жителей окрестных сел задержался у Горашку Харамина. Проезжие распрягли лошадей и, собравшись кучками, вели беседу — кто тут же во дворе на солнцепеке, а кто в прохладной тени старых ореховых деревьев, украшавших пологий холм у поворота дороги. Постоялый двор, он же, как водится, и питейный дом, был хорошо укрыт от ветра и с северной, и с восточной стороны. Строил его из бревен и глины поп Илие, дед корчмаря, прозванный «господаревым попом» за то, что, встретив однажды князя Штефана и его свиту, преподнес господарю и придворным бочку вина. Поблагодарил попа Илие господарь, улыбнулся и похлопал его по плечу. Горашку Харамин хвастал, что с кружкой вина справляется ничуть не хуже своего деда, «господарева попа».

С десяток плугарей коротало здесь время, слушая затейливые небылицы, собранные на ярмарке; но, кроме затейливых небылиц, без которых не обходится в Молдове ни одно сборище, не забывали они также поделиться и свежими новостями, да поминали невзгоды страны и злоключения господаря Иона Водэ[4], павшего позапрошлым летом в битве с басурманами.

Горашку Харамин, высокий, широкоплечий и толстый старик, осушил уже третью кружку терпкого вина, проливая каждый раз по капле на помин души князя Иона. Капли скатывались по бороде за пазуху и на живот. После третьей кружки заодно с каплями вина потекли и слезы от скорбных воспоминаний. Хуторяне окружили Горашку и потянулись к нему со своими кружками. Дед Леонте Спыну из Мирослэвешт вытер рукавом худое лицо, покрасневшие от слез глаза и, заикаясь, проговорил уныло:

— Государь наш Ион Водэ бы-бы-был народным князем. Да простит ему бо-бог прегрешения; многих обиженных судил по чести, по правде, многих людишек миловал. Прошел уже год и девять месяцев, как погиб он, а в отдаленных церквах попы все еще поминают его.