Читать «Полное собрание сочинений. Том 1» онлайн - страница 148

Онъ мн очень понравился.

Алишкева тоже была родственница бабушки. Она пріхала съ дочерью, и такъ какъ бабушка приняла ее хорошо, то сидла довольно долго. — Дочь ея была двушка лтъ 18, тоненькая, стройненькая, свженькая, прекрасно одтая, но она не нравилась мн. Все въ ней было неестественно, и красота [?], и движенія. Ежели бы меня спросили: «хороша ли Sachinette?» я бы сказалъ, что хороша; но самъ бы я никогда не сказалъ другому: «неправда ли, какъ хороша Sachinette?» Притомъ же у ней былъ недостатокъ, который дтямъ очень бросается въ глаза — неестественность. Она ко всему говорила про Венецію, въ которой жила съ матерью, смялась тоже ко всему и не отъ души; и когда насъ ей представили, замтивъ должно быть мою неловкость и смущеніе, непремнно хотла его увеличить и меня поцловать; я убжалъ въ другую комнату отъ стыда — она за мною. Въ это самое время входилъ Господинъ Кукурозовъ. Sachinette оставила меня въ поко и пошла назадъ въ гостиную, слегка переваливаясь съ ноги на ногу, представляя, будто бы она очень устала за мной бгать (не знаю, зачмъ она это длала). Кукурозовъ услся противъ бабушки и повелъ какую-то сладкую, сладкую рчь. Меня удивило, какъ онъ не догадался уступить Sachinette кресло, на которомъ сидлъ подл бабушки. Sachinette постоявъ немного, сказала: «Ахъ, какъ я устала, maman» (должно быть, чтобы Кукурозовъ замтилъ ея присутствіе, но онъ только оглянулся на нее и продолжалъ что-то съ нжностью говорить бабушк). Sachinette сла на дальнемъ стул подл насъ. Бабушка представила Кукурозова Алишкевымъ, онъ приподнялся, и надобно было видть, какъ мгновенно выраженіе совершеннаго равнодушія и невниманія, съ которыми онъ до того смотрлъ на Алишкевыхъ, смнилось любезнйшей улыбкой, и съ какимъ искреннимъ выраженіемъ онъ въ самыхъ отборныхъ Французскихъ словахъ сказалъ имъ, что давно желалъ имть эту честь. Въ одно и то же время, хотя Алишкева и Sachinette стояли въ противуположныхъ углахъ гостиной, онъ обращался и къ матери и къ дочери съ удивительной отчетливостью и ловкостью; потомъ онъ отодвинулъ кресло, чтобы не сидть спиной къ Sachinette, опять слъ, поправилъ шляпу и саблю и заговорилъ о какомъ-то певц, разговоръ, въ которомъ приняли участіе вс, какъ будто ни въ чемъ не бывало. «Вотъ это человкъ!» — подумалъ я. Онъ почти одинъ поддерживалъ разговоръ, и видно было, что другимъ совстно было говорить при такомъ человк. Фразы его были такъ круглы, полны; говорилъ онъ такъ отчетливо и употреблялъ, для меня такія непонятныя, французскія слова, что я ему въ мысляхъ отдалъ преимущество надъ всми — надъ Княгиней и еще надъ одной барыней, которая мн тоже понравилась. Алишкева была дама, отличавшаяся отъ всхъ другихъ, которыхъ я видлъ, какою-то особенной рзкостью и апломбомъ въ разговор. Она говорила съ удивительной увренностью про вещи, которыя не посмла [?] бы затронуть въ разговор другая дама. Впослдствіи я нашелъ, что этотъ духъ принадлежитъ почти всмъ дамамъ Петербургскаго общества. Она намекнула что-то объ Италіи, — онъ сталъ говорить про Италію еще лучше и къ чему то сказалъ «la patrie des poètes». — «Apropos des poètes», сказала бабушка: вы хорошій судья въ этомъ дл, мой любезный Кукурузовъ; надо вамъ показать стихи, которые я получила нынче». И опять бабушка развернула обличительный листъ [?] почтовой бумаги. — Et qui est le bienheureux poète, M-e la comtesse, auquel vous inspirez de si beaux vers?» спросилъ онъ съ снисходительной улыбкой, пробгая глазами мое стихотвореніе. — «Это мой внукъ, Николенька», сказала бабушка, указывая на меня табакеркой, которую держала въ рукахъ. Кукурузовъ обратился ко мн и полусерьезно, полунасмшливо сказалъ мн длинную фразу, изъ которой я запомнилъ только: «jeune homme, cultivez les muses». Это выраженіе я запомнилъ, потому что оно мн очень понравилось, хотя и не понималъ, что значить.