Читать «Полное собрание сочинений. Том 1» онлайн - страница 146

Я помню, какъ разъ, въ деревн, за обдомъ, говорили про мою наружность, и при мн maman, которая всми средствами старалась найдти что-нибудь хорошаго въ моемъ лиц, должна была сознаться, что я очень дуренъ. И потомъ, когда я подходилъ благодарить за обдъ, она потрепала меня по щек и сказала: «Ты это знай, Николенька, что ты дуренъ, и за твое лицо тебя никто не будетъ любить, а ты долженъ стараться быть умнымъ и добрымъ, тогда тебя будутъ любить за твой умъ и доброту». Мн было не больше 6-и лтъ, когда она мн это сказала, но это такъ врзалось въ моей памяти, что я помню ту мысль, которая мн въ эту минуту пришла, имянно, что она отъ меня скрываетъ всю правду, но что она уже уврена въ томъ, что я уменъ и добръ. Съ той минуты я убдился навсегда въ 3-хъ вещахъ: что я дуренъ, уменъ и добръ. Къ послднимъ 2-мъ мыслямъ я такъ привыкъ, что никто и ничто не могло бы меня разуврить (Какое-то, должно быть ложное, чувство мн говорило, что во всемъ есть возмездіе — «я не хорошъ, зато я уменъ» — думалъ я), но къ первой мысли я никакъ не могъ привыкнуть и продолжалъ очень часто поврять свои сомннія на этотъ счетъ не только зеркаламъ, но всмъ вщамъ, которыя способны отражать довольно ясно. Такъ, часто я смотрлся въ стаканъ, въ самоваръ, въ графины и т. д., но вс эти вщи отвчали мн неумолимо то же самое, т. е. плохо. — На молитв очень часто я просилъ Бога, чтобы онъ сдлалъ меня красавцемъ. Отъ этихъ умозрній насчетъ преимущества красоты передъ другими дарами природы я, вспомнивъ слова Княгини и бабушки о розгахъ, перешелъ къ разсужденіямъ о томъ, скли ли насъ или нтъ?

*№ 16 (II ред.).

Скли ли насъ или нтъ? Вотъ вопросъ, который я себ сдлалъ и, вспоминая прошедшее, старался ршить.

Помню я, какъ разъ, въ самое вербное воскресеніе, у насъ въ деревн служили всенощную. Посл всенощной и ужина, мы пришли въ спальню; и по какому-то случаю очень развеселились. Я вспрыгнулъ на кровать къ Волод, перерылъ постель — даже доска одна провалилась подъ нами — мы щекотали, теребили другъ друга, визжали, помирали со смху — однимъ словомъ, находились во всемъ разгар дтской безсознательной шумной веселости. Вдругъ въ комнату взошелъ Карлъ Иванычъ. По лицу его замтно было, что онъ не въ дух. Въ рук онъ несъ только-что распустившуюся и освященную вербу съ тмъ, чтобы поставить ее за икону, которая находилась въ нашей спальн. «Was ist das?» крикнулъ онъ грозно и кинулъ на насъ такой взглядъ, что мы замерли, и съ самымъ ужаснымъ выраженіемъ потрёсъ вербою. Должно быть дурное настроеніе духа, присутствіе въ его рук двухъ гибкихъ и втвистыхъ втокъ вербы и мое полуобнаженное тло внушило ему ужасную мысль. Онъ вытащилъ меня за руку съ Володиной постли, схватилъ меня за голову и... Нсколько только-что распустившихся шишечекъ свалилось съ освященной вербы. Я не думалъ ни о боли, ни о стыд — одна мысль поглощала все мое вниманіе: такъ стало быть меня выскли?—выскли по-настоящему.