Читать «Вполголоса» онлайн - страница 40

Впрочем, скоро семья пополнилась новыми членами: в 1900 году многодетный вдовец женился на тридцатилетней учительнице своих детей Александре Иосифовне Левенсон, которая в 1903 году родила ему четвертого ребенка — дочь Алису.

С мачехой доверительных отношений у старших детей не сложилось. Да и тяжелый характер отца (сын Валентин вспоминал, что тот мог неделями ни с кем не разговаривать) добавлял масла в огонь. Однако — сложно сказать, благодаря или вопреки семейной обстановке — все трое старших стали писателями.

.. .К моменту появления на свет младшей, сводной сестры Соня уже заканчивает таганрогскую Мариинскую женскую гимназию с золотой медалью.

Она живет полнокровной подростковой жизнью: учится (с ленцой, но тем не менее успешно), влюбляется. Она уже несколько лет как пишет стихи; тетради полны живых зарисовок окружающей действительности — интересных в смысле психологическом, но косноязычных и поэтически несовершенных:

«До завтра!..» Теперь это завтра далеко,

Теперь это завтра в мечте...

А наяву я теперь одинока!

«До завтра!» не слышится мне! <...>

Такое «до завтра», которое счастьем

Заставило б сердце быстрее стучать...

Такое «до завтра» средь жизни ненастий Как музыка может звучать!

(1902)

Через полтора десятилетия эти строки будут достойно переписаны и усилены; в слове проступит жест.

Увы, как сладостные «да»,

Как все «люблю вас» будут слабы, Мой несравненный друг, когда Скажу я, что сказать могла бы.

Пока же в провинциальной гимназистке с заветной тетрадкой «русская Сафо» едва ли угадывается.

Детство переходит в юность...

«Парнок чувствовала, что не похожа на других девочек, но свою отчужденность воспринимала как знак превосходства над другими и гордилась этим», — говорит Д. Л. Бур-гин, исследователь, наиболее подробно на сегодняшний день описавший архив поэта. И далее делает неожиданный вывод: «К ней рано пришло чувство уверенности в себе, а может быть, ей просто удалось выработать непроницаемую защиту против враждебной критики и общественного неодобрения, с которыми пришлось столкнуться впоследствии». Все же дело в другом: Парнок была поэтом «позднего созревания». Обретение собственной уникальности через непохожесть, утверждение житейской и эстетической независимости, постановка голоса — все это происходило у нее позже, чем у других. Она и сама это понимала, говоря:

Сосенка-ровесница, Передай мне силу. Я не девять месяцев — Сорок лет носила, Сорок лет вынашивала, Сорок лет выпрашивала, Выносила, Выпросила, Вымолила

Душу.

Обретенная душа стоила того. И недаром стихи, запечатлевшие ее тончайшие движения, будут так любовно опекаемы в конце XX века.

Но до полного обретения (или, по крайней мере, до тридцатилетия, когда в 1916 году со штампом «Дозволено военной цензурой» в Петрограде вышел первый сборник Парнок — «Стихотворения») должно было произойти многое. Учеба в консерватории в Женеве и на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета (ни то, ни другое не было окончено), общение с музыкантами круга М. Ф. Гнесина (их «компетентные» суждения о поэзии долго будут ей мешать), дебютная публикация в 1906 году, долгое и сложное вхождение в литературу, замужество за литератором Владимиром Волькенштейном (развод через полтора года), смерть любимого тирана — отца, сотрудничество в журналах «Русская мысль» и «Северные записки», критика с консервативных позиций под псевдонимом Андрей Полянин, разнокалиберные увлечения, любови, романы — и скитания, скитания... «Шестое чувство», брожение и корчи духа. Темные века, Средние века, брожение и корчи духа перед рождением «шестого чувства» — вот подходящее сравнение для молодости поэта; образ этот не единожды потом проступит в стихотворных строках.