Читать «Журнал Наш Современник №4 (2001)» онлайн - страница 68

Мне еще было неловко держать, как обычно, и я как-то сбивался, а они поспешали, даже вырываясь вперед, я даже сказал им, чуть не крича:

— Не спешите, один я запутаюсь в ваших лабиринтах.

Т. слегка улыбнулся и умерил шаг. Пришли мы будто на вокзал, много народу и все вольные. Стоит какая-то аппаратура, меня провели на видное место. Стали задавать вопросы. Я уж не помню подробно, о чем, помню, как я говорил:

— Когда я смотрел на вас, как на врагов, мы были в самом деле враждебно настроены, хмурились, а как посмотрел иначе…...

Сказал даже так: мой следователь и я имеем одно отчество — Сергеевич. Я и следователь, мы, выходит, родные братья?

После окончания мой следователь подбежал ко мне:

— А знаешь, Дмитрий Сергеевич, хорошо получилось.

А Т., видимо, чтобы радость не была преждевременной, сказал сухим голосом:

— Отвести в камеру.

Но меня в самом деле освободили. Сначала по подписке о невыезде, а потом и совсем, закрыли дело.

И вот тут мне пришлось разбираться, где мои друзья, а где враги, как и сейчас мы в стране разбираемся: где друзья, а где враги?

Итак, я на свободе. Еще меня окружают друзья и враги, я не то радуюсь, не то уже начинаю плакать.

— Ты должен заявить, — твердят мне. — Ведь ты совершил предательство.

— В чем это выражается? — робко спросил я. — Я никого не предал.

— Это тебе кажется.

Другие говорят:

— Надо все обдумать, лучше тебе затвориться. Не спешить с выводом и поменьше говорить, слишком много наговорил.

Некоторые советовали:

— Вообще, лучше тебе уехать за границу.

— Я там погибну, — упавшим голосом твердил я. — Я без России не могу.

Чекисты выжидали, очень внимательно присматривались ко мне. Наконец, вызвали и говорят:

— Куда вы поедете на время Олимпиады?

А я говорю:

— Хотел к брату, но теперь раздумал, поеду к себе в деревню.

— Когда?

— Как только дочь окончит школу.

— Но чтоб сразу, — и немного подумав: — А не поехать ли вам на курорт, это мы можем устроить.

— Один не могу.

— Сколько вас?

— Четыре человека.

— На двоих еще можно, на четверых многовато.

Договорились, уеду в деревню.

И вот пришло это время. Друзья нашли машину, чекисты полдороги сопровождали, потом отстали. Сделали мы привал в лесу. Свежий воздух, птички поют, как-то дышится легко.

Приехали, потянулась размеренная жизнь, меня одного не оставляют, устанавливают дежурство, даже до смешного. Выхожу в туалет, идут за мной.

По утрам вместе молимся.

Прошло несколько дней, поздно вечером со стороны огорода приходят незнакомые, похожие на евреев. Говорят, что меня все помнят, молятся Богу, но что-то надо предпринимать.

Узнали русские, что ко мне стали приходить евреи, перестали приходить на молитву, при разговоре говорят: евреи меня доконают.

Приходит самый близкий еврей, с черной бородой, улыбается в бороду скромно и хитровато.

— Вот нужно подписать заявление в твою защиту.

Подписываю. Я покоряюсь всем, не зная, что делать. Ухожу во внутренний мир, одновременно как будто пришел в себя, но внутренне я далеко от себя. Мне невыносимо тяжело, еще не могу представить, что совершилось и как повернется. Из русских все уезжают, остается пока один, который, как потом стало известно, стал ухаживать за моей женой.