Читать «Журнал Наш Современник №4 (2001)» онлайн - страница 69

Вокруг меня остаются только евреи. Самый главный из них приезжает и говорит, что у него был обыск, все забрали, забрали и заявление. Его вызвали, и он сказал, что они все предпримут в мою защиту.

— А Дмитрий Сергеевич согласен на это, вы у него спросили?

— Согласен.

Как-то прибегают ко мне ребятишки, дети моего друга.

— К вам приехали.

Через некоторое время появляется мой следователь Владимир Сергеевич:

— Ну как?

— Да все нормально.

— Пишете? — Я обещал писать книгу о моем раскаянии. — Ну ладно, пишите. Может, в чем нуждаетесь?

— Хорошо бы получить пишущую машинку, у меня их было изъято три, и мои рукописи.

— Все будет, только пишите.

Дружески расстаемся.

Приходит местный чекист, очень робкий и осторожный, тоже спрашивает:

— В чем нуждаетесь?

— Хорошо было бы досок.

У меня в одной комнате не было пола и потолка.

— Все будет. — Через некоторое время привозят целую машину, сами разгружают, я предлагал плату, морщатся, машут руками: “Ничего не надо”.

Разгрузив, уезжают.

Когда мы молились Богу, приходили из сельсовета, что-то хотели сказать или спросить, мы на их голос не поворачивались.

— А нельзя ли прекратить это?

Мы не реагировали, они ни с чем и ушли. Потом мне сказали, что чекисты стали помогать и другим деревенским.

Кто-то сказал:

— Ты веришь, что они это делают искренне, а это чтобы усыпить твою совесть.

* * *

Сегодня меня целое утро преследует мысль, что самое опасное для человека — слава. Ради нее готовы на все. А что такое слава — пустой звук. Мираж, и больше ничего. А для нее жертвуют самым лучшим, что есть.

Сегодня мне звонила Светлана, бывший пропагандист, и сказала:

— Вы знаете, что у маршала Василевского отец был священником?

— Я об этом слышал.

— Его как-то вызвал Сталин и спрашивает: “А с отцом вы поддерживаете связь?” — “Нет”, — сказал Василевский. Сталин говорит: “Напрасно, родителей надо помнить”.

Когда Василевский приехал, наконец, к своему отцу, тот ему говорит: “Спасибо, сынок, за всю твою помощь”. — “Какую?” — “Да ты же мне посылал деньги и посылки, а мне было трудно, не знаю, как бы без твоей помощи я жил”. Как выяснилось потом, деньги и посылки посылал сам Сталин от имени сына.

* * *

Евреи меня подбили, я все-таки написал заявление, что отказываюсь от предыдущего заявления в печати. Они очень хотели, чтобы я снова выступил, пошел в заключение, а они на моем имени играли бы.

Я кого бы то ни было после своего дела не пытался осуждать: моя вина, в которой я даже не разберусь и до сих пор, давила мое сердце. Я не раз вспоминаю теперь слова начальника моего следователя:

— Вас хотят посадить евреи, только нашими руками. Мы вас сажать не желаем. Наконец, возьмитесь за ум.

Очень трудно доходили эти слова до моего сознания, хотя я уже понимал, что это так. Самый лучший друг может быть и первый враг, и враг может быть другом.

Увы мне, откуда возьму слезы, чтобы оплакать смерть моего следователя.