Читать «Как затеяли мужики за море плыть» онлайн - страница 21

А в то время, когда постучался к ним в избу Устюжинов Ваня, сидели артельщики вокруг своей печки по лавкам и трескали ячневую кашу с хлебом. Но ели они без удовольствия, ковыряли деревянными ложками нехотя, потому что были смущены вышедшим у них совсем недавно разговором, в котором поматерили они друг дружку крепко за ненужное побитье ими человека, никак для безобразия такого не подходившего. Поэтому и не слышно было обычных трапезных шуток, скоромных разговоров — молчали мужики, только чавкали их рты, набитые кашей.

— Мужики! — загородив неширокую дверь косой саженью плеч своих, с порога начал Устюжинов. — Простите, что на ночь глядя, но разговор мой безотлагательный…

— Ну, заходь, коль приспичило, — смирным, смоляной густоты баском отозвался старшой, Суета Игнат, тот самый, что нес треску, когда повстречали артельщики Беньёвского. — Кашки-то нашей поклюешь?

Иван смело шагнул в горницу.

— Нет, не хочу. Противно мне с вами из одного котла есть.

— А чего ж так? — тревожно двинул Суета рябой от оспы щекой.

— Да за душегубство за ваше!

Мужики, кто ещё ел, сильнее застучали ложками, совестливо прятали глаза. Иван Устюжинов, которого уважал весь Большерецк за силу, грамотность немалую, перенятую им у священника-отца, острый рассудок, твердость в разговоре и кулачном бою, двадцатилетний этот юноша, знали они, собирался сказать им сейчас то, что они и сами в шумном споре признали напрасным и даже греховным.

— Так что же вы, трясолобы, учинили? — спросил Иван, стоя среди мужиков. — Ни в чем не повинного человека едва ль не убили! Как же сие понимать? Али закон христианский не про вас?

— А ты что за ходатай такой? Откель выискался? — неуверенно вякнул кто-то.

Но Игнат Суета крикнул властно:

— А ну-ка там! В плошку свою уткнись! Малый дело говорит, и вина в оном деле на нас несомненная лежит — били немчика того от дури да от пьяной злобы, на Нилова осердясь да ещё на Холодилова-собаку. Человек же сей нам сразу невинным мыслился. А мы правого бить не обучены, и сами уж совестью нашей немало побиты есть и перед немчиком тем слезно повиниться хотели.

— Истинный Бог, хотели! — грянули разом сразу несколько голосов. Другие артельщики прогудели что-то, стесняясь, должно быть, виниться в открытую.

— Ну, вижу, вселил в вас Христос разумение! — улыбнулся Иван. Виниться — так виниться, но делайте дело сразу, а то вам какая другая блоха под хвост вскочит, передумаете! Сейчас идти надобно!

— Давай! Давай! — завопили мужики, вскакивая с лавок и роняя на пол деревянные миски. — Тотчас к нему идти хотим! Пущай простит нас! Виниться, виниться хотим!

— Да уж ночь на дворе, — урезонивал кто-то.

— Пущай ночь! Грех свой скинуть прочь хотим!

— Гостинец, робята, гостинец ему отнесть надобно! — предложил другой, и все его поддержали:

— Непременно отнесть, чтоб обиды на нас не имел!

— Лососинкой хворобу его подлечим!

Они мотались по своей просторной избе радостные, оттого что повинятся сейчас, сбросят с себя тяготивший их грех, искали шапки, второпях натягивали сапоги, хватали чужие и незло переругивались из-за этого.