Читать «Красная гостиница» онлайн - страница 21

Я отошел от гостей, столпившихся вокруг хозяйки дома, и последовал за мадмуазель Тайфер, которую вызвал лакей.

- Ах, боже мой! - воскликнула она, плача.- Чем батюшка прогневил небо! За что он так мучается? Он такой добрый!..

Я спустился вместе с нею по лестнице, помог ей сесть в карету и тут увидел ее отца, согнувшегося в три погибели. Мадмуазель Тайфер пыталась заглушить стоны своего батюшки, закрывая ему рот платком. К несчастью, он заметил меня. Лицо его еще больше исказилось, он бросил на меня дикий взгляд, в воздухе пронесся его неистовый крик, и карета тронулась.

Этот обед и этот вечер оказали жестокое влияние на мою жизнь и на мои чувства. Я полюбил мадмуазель Тайфер, быть может, именно потому, что чувство чести и порядочность запрещали мне сближаться с убийцей, каким бы ни был он хорошим отцом и хорошим мужем. Что-то неодолимое и роковое влекло меня в те дома, где я мог увидеть Викторину. Нередко, дав себе честное слово не искать больше встречи с нею, я в тог же вечер оказывался близ нее. И я был беспредельно счастлив. Моя любовь, вполне законная, исполненная, однако, химерических угрызений совести, принимала оттенок преступной страсти. Я презирал себя за то, что кланяюсь Тайферу, когда он изредка появлялся в обществе вместе с дочерью, но все же я кланялся ему! Наконец, к несчастью, Викторина не только красивая девушка, но сверх того девушка образованная, одаренная талантами, и она так мила,- ни малейшего педантства и хотя бы тени кривлянья. Говорит она сдержанно, а ее характер поражает какой-то меланхолической прелестью, против которой никто не в силах устоять. Она любит меня, во всяком случае позволяет мне думать так,- ведь она дарит меня иной улыбкой, чем других, а когда говорит со мною, голос ее приобретает особую мягкость. О, она любит меня! Но ведь она обожает отца, постоянно превозносит его доброту, кротость, высокие достоинства. Похвалы эти для меня - нож в сердце. Однажды я едва не стал сообщником преступления, на котором зиждется богатство всего семейства Тайферов: я едва не попросил руки Викторины. И вот тогда я бежал от нее, отправился путешествовать, побывал в Германии, в Андернахе. Но ведь я вернулся. Я вновь увидел Викторину. Она была бледна, худа. Останься она такой же, как прежде, цветущей, веселой, я быт бы спасен. И тут страсть моя разгорелась с необычайной силой. Боясь, как бы моя щепетильность не превратилась в манию, я решил созвать синедрион чистых душ, чтобы пролить хоть луч света на эту проблему высокой морали и философии. Вопрос еще больше усложнился после моего возвращения. И вот третьего дня я собрал у себя кое-кого из друзей - тех, в ком я более чем в других вижу честности, деликатности чувств и порядочности. Я пригласил двух англичан - секретаря посольства и некоего пуританина; затем, бывшего министра, вооруженного зрелым умом политического деятеля; нескольких молодых людей, еще подвластных чарам невинности; одного старика священника; бывшего моего опекуна, простодушного человека, представившего мне наидобросовестнейший отчет об опеке, что явилось достопамятным событием в Опекунском совете; одного адвоката, одного нотариуса - словом, самых разнообразных представителей общественного мнения и житейских добродетелей. Сначала мы вкусно пообедали, поболтали, поспорили, потом, за десертом, я чистосердечно поведал свою историю и попросил, чтобы мне дали разумный совет, но, конечно, предмета моей любви по имени не назвал.