Читать «Палачи и жертвы» онлайн - страница 91

ПЛОДЫ ИЗЫСКАНИЙ

Сразу же после ареста Рухадзе под эгидой Рюмина создали следственную группу для решения трафаретной задачи — покопаться в грязном белье арестованного, с тем чтобы добиться от него признания во вражеской деятельности. Кое–какие пикантные подробности биографии достославного Николая Максимовича уже известны читателям, поэтому я бегло перечислю только то, о чем ранее не упоминалось и что, по мнению рюминских умельцев, изобличало бывшего генерал–лейтенанта в бессовестном обмане партии и Советского государства.

Начну с того, что Рухадзе происходил из довольно–таки зажиточной семьи, владевшей домом, первый этаж которого сдавался под аптеку. В период коллективизации родители Рухадзе лишились избирательных прав и подверглись высылке с конфискацией имущества как кулацкий элемент. Были они кулаками или нет — вопрос весьма спорный: до революции отец Рухадзе работал на железной дороге, неплохо зарабатывал и мог достойно содержать семью, не прибегая ни к эксплуатации наемных работников, ни к ростовщичеству, в чем, кстати, его с опозданием — уже в могиле! — подозревали рюминцы. Но, к сожалению, в те времена споров не было и быть не могло, все было просто и ясно: раз в доме достаток — значит, там жили лица социально чуждого происхождения. А коли так, то, утаивая это от чекистского и партийного начальства, Рухадзе оказался гнусным обманщиком. Более того, вдобавок он скрыл еще одно немаловажное обстоятельство — один из его двоюродных братьев, Николай Соселия, в 1937 году был арестован органами НКВД и расстрелян, а другой, Шалва Соселия, в начале Великой Отечественной войны сдался в плен, активно сотрудничал с немцами, а позднее находился в американской зоне оккупации Германии. Экскурс в далекое прошлое принес еще один любопытный результат — юный Коля Рухадзе в 1919 году пытался добровольно вступить в ряды меньшевистской армии, чтобы с оружием в руках защитить независимость Грузии, однако не был зачислен в солдаты по причине малолетства. И хотя этот шаг скорее всего объяснялся наивным патриотизмом далекого от политики подростка четырнадцати лет от роду, следствие усмотрело в нем мировоззренческое тяготение к меньшевизму.

Но и это еще не все — первая жена Рухадзе, Андромеда Ивановна Лазариди, дочь греческого торговца и немки, была, как выяснилось, иностранной подданной и приняла советское гражданство лишь в 1930 году, хотя до этого, уже находясь в браке с Рухадзе, по рекомендации мужа состояла — где бы вы думали? — на штатной должности в информационно–агентурном отделе ГПУ Аджарии.

Плоды этих по–своему небезынтересных изысканий спецов из Следственной части по особо важным делам МГБ СССР я, признаться, привел в силу их очевидной парадоксальности. Хотелось бы знать, куда раньше смотрели так называемые «компетентные» органы?

Второй событийный ряд из следственного дела Рухадзе касался его злоупотреблений служебным положением в корыстных целях. О том, что Николай Максимович предпочитал тратить не свои, а казенные денежки, говорит, например, такой факт: за годы его работы в МГБ ГССР за счет статьи 9–а «спецрасходы» на оплату услуг личного парикмахера и садовника министра израсходовано 19 тысяч рублей, на приобретение для него парфюмерии — 3 тысячи рублей, на книги, газеты и журналы — 11 тысяч рублей и т. д. Любовь к роскоши за чужой счет проявилась и в сооружении бассейна в доме № 34 по улице Хоштария, где он жил со второй женой и дочерью от первого брака. Чрезвычайно забавным выглядит объяснение Рухадзе по поводу целесообразности затрат на бассейн: