Читать «Палачи и жертвы» онлайн - страница 93

В этом отношении представляет интерес свидетельское показание полковника Бровермана, бывшего заместителя начальника секретариата МГБ СССР, осужденного в 1954 году по уголовному делу Абакумова и других:

«Примерно в течение 8 лет я имел прямое касательство к подготовке информации в Инстанцию о деятельности контрразведки «Смерш» и территориальных органов МГБ. За этот период из управления контрразведки «Смерш» Закавказского фронта и из МГБ Грузии не поступало никаких сведений, свидетельствующих хотя бы об одном факте серьезной и успешной работы служб, которые возглавлял Рухадзе».

Итак, эскизный портрет Николая Максимовича Рухадзе завершен. Палач, интриган, мздоимец, бездарь — вот в чем суть этой отталкивающей личности. Однако, по меркам Лубянки, этого было маловато, там непременно хотели проштамповать его как изменника Родины. Но здесь Рухадзе держался, что называется, до последнего, вынес пытку бессонницей, вдоволь насиделся в карцере и, как видно из его покаянного послания, неизменно отстаивал свою верность и преданность социалистическому отечеству:

«Министру госбезопасности Союза ССР Гражданину Игнатьеву С. Д. от арестованного Рухадзе Н. М.

Лефортовская тюрьма МГБ СССР

Заявление

Гражданин министр! Стыдно писать, что я плачу, как ребенок, но мне тяжело, очень тяжело…

Следствие ставит передо мной три узловых вопроса: причастие к агентуре иноразведки, участие в заговоре 1937 года и намерение бежать за границу. Меня еще спрашивают о якобы собирании компрометирующих материалов на Л. П. Б. (Лаврентия Павловича Берия. — К. С.). Я прошу по этому вопросу допросить меня лично с представителем ЦК ВКП(б) или дать бумагу, я изложу сам…

Сейчас, когда я на положении арестованного, все на меня наваливаются. Оградите меня от попыток свести со мной личные счеты, мне хватит своих грехов.

Кому нужна моя смерть? Прошу Вас, пощадите, используйте меня последний раз, я не погибший для советского общества человек… Пошлите меня куда хотите под надзор МГБ, и Вам донесут, как я преобразился. Умоляю, спасите меня, жену и детей от окончательной гибели.

Н. Рухадзе.

14.10.1952 г.»

НЕРВОТРЕПКА

За весну и лето склонный к обжорству Рюмин сильно пополнел. Чтобы согнать жирок, он велел установить в комнате отдыха за служебным кабинетом импортное, а точнее говоря, трофейное устройство, представляющее собой причудливую комбинацию велоэргометра с тренажером для гребли, и, когда на него находила блажь, раздевался до исподнего, самозабвенно крутил педали, махал «веслами» и, обильно потея от нагрузок, уверял подчиненных, что буквально на глазах развивает брюшной пресс.

Неустанной заботой о брюшном прессе, вероятно, объяснялся и второй визит Михаила Дмитриевича на квартиру гражданки П. На сей раз следователь № 1 принарядился, представ перед П. в новеньком костюме из английского бостона. Стоило П. похвалить превосходную работу закройщика лубянского спецателье, как Рюмин встал, горделиво прошелся по комнате и со свойственной ему галантностью изрек: «А ты что–нибудь в этом смыслишь?» Материалы следственного дела умалчивают о том, что они пили в тот вечер — водку с лимоном или портвейн под макароны по–флотски, зато достоверно известно, что Михаил Дмитриевич не упился, помнил о цели визита к даме и, так сказать, без промаха осуществил намерение, ради которого наряжался. Что же до тайных чаяний гражданки П., а она, напоминаю, уступила напору кавалера, чтобы облегчить судьбу арестованного мужа, то они не сбылись — Рюмин обещал посодействовать, но не сдержал слова, при этом не испытав ни капли стыда за вранье. Только этого ему не хватало — стыдиться и краснеть из–за пустяка! Вправе ли он, заместитель министра государственной безопасности великой державы, отвлекаться на идиотские просьбы случайных баб, когда Вождь всего прогрессивного человечества ждет от него вскрытия еврейского националистического подполья в СССР?