| They talk a lot about nationalization, nationalization of royalties, nationalization of the whole industry. | Они много говорят о национализации шахт, всей угольной промышленности. |
| But you can't nationalize coal and leave all the other industries as they are. | Но ведь нельзя национализировать только уголь, оставив все остальное как есть. |
| They talk about putting coal to new uses, like Sir Clifford is trying to do. | Г оворят о каком-то новом применении угля, что-то вроде затей сэра Клиффорда. |
| It may work here and there, but not as a general thing. I doubt. | Кое-где, может, это и сработает, но строить на этом будущее, мне кажется, нельзя. |
| Whatever you make you've got to sell it. | В какой бы вид топлива ни превратить уголь, его все равно надо продать. |
| The men are very apathetic. | Рабочие настроены пессимистично. |
| They feel the whole damned thing is doomed, and I believe it is. | Они считают, что угольная промышленность обречена, и я думаю, они правы. |
| And they are doomed along with it. | А с промышленностью обречены и они. |
| Some of the young ones spout about a Soviet, but there's not much conviction in them. | Многие поговаривают о Советах, но убежденности в их голосах не слышно. |
| There's no sort of conviction about anything, except that it's all a muddle and a hole. | Они убеждены в одном: все - мрак и беспросветность. |
| Even under a Soviet you've still got to sell coal: and that's the difficulty. | Ведь и при Советах уголь надо кому-то продавать. |
| We've got this great industrial population, and they've got to be fed, so the damn show has to be kept going somehow. | В стране существует огромная армия индустриальных рабочих, которые хотят есть; так что эта дьявольская машина должна, пусть через пень-колоду, крутиться. |
| The women talk a lot more than the men, nowadays, and they are a sight more cock-sure. | Как ни странно, женщины куда более решительны, чем мужчины; кричат, во всяком случае, громче. |
| The men are limp, they feel a doom somewhere, and they go about as if there was nothing to be done. Anyhow, nobody knows what should be done in spite of all the talk, the young ones get mad because they've no money to spend. | Мужчины совсем пали духом, на лицах у них безысходность. Но в общем, никто толком не знает, что делать, несмотря на разговоры. Молодые бесятся, потому что у них нет денег, а кругом столько соблазна. |
| Their whole life depends on spending money, and now they've got none to spend. | Они видят смысл жизни в приобретательстве, а приобретать не на что. |
| That's our civilization and our education: bring up the masses to depend entirely on spending money, and then the money gives out. | Такова наша цивилизация, таково наше просвещение: в людях воспитывается только одна потребность - тратить деньги. |
| The pits are working two days, two and a half days a week, and there's no sign of betterment even for the winter. | А гарантии их заработать нет. Шахты действуют два, два с половиной дня в неделю, и никакого улучшения не предвидится даже в преддверии зимы. |
| It means a man bringing up a family on twenty-five and thirty shillings. | Это значит, кормилец приносит в семью двадцать пять - тридцать шиллингов в неделю. |
