| At length he raised his head, fixed his eagle look upon that loyal, open, and intelligent countenance, read upon that face, furrowed with tears, all the sufferings its possessor had endured in the course of a month, and reflected for the third or fourth time how much there was in that youth of twenty-one years before him, and what resources his activity, his courage, and his shrewdness might offer to a good master. | Наконец он поднял голову, устремил свой орлиный взгляд на умное, открытое и благородное лицо д'Артаньяна, прочел на этом лице, еще хранившем следы слез, все страдания, перенесенные им за последний месяц, и в третий или четвертый раз мысленно представил себе, какие большие надежды подает этот юноша, которому всего двадцать один год, и как успешно мог бы воспользоваться его энергией, его умом и мужеством мудрый повелитель. |
| On the other side, the crimes, the power, and the infernal genius of Milady had more than once terrified him. | С другой стороны, преступления, могущество и адский гений миледи не раз ужасали его. |
| He felt something like a secret joy at being forever relieved of this dangerous accomplice. | Он испытывал какую-то затаенную радость при мысли, что навсегда избавился от этой опасной сообщницы. |
| Richelieu slowly tore the paper which d'Artagnan had generously relinquished. | Кардинал медленно разорвал бумагу, так великодушно возвращенную д'Артаньяном. |
| "I am lost!" said d'Artagnan to himself. | "Я погиб!" - подумал д'Артаньян. |
| And he bowed profoundly before the cardinal, like a man who says, | Он низко склонился перед кардиналом, как бы говоря: |
| "Lord, Thy will be done!" | "Господи, да будет воля твоя!" |
| The cardinal approached the table, and without sitting down, wrote a few lines upon a parchment of which two-thirds were already filled, and affixed his seal. | Кардинал подошел к столу и, не присаживаясь, написал несколько строк на пергаменте, две трети которого были уже заполнены; затем он приложил свою печать. |
| "That is my condemnation," thought d'Artagnan; "he will spare me the ENNUI of the Bastille, or the tediousness of a trial. | "Это мой приговор, - решил про себя д'Артаньян.- Кардинал избавляет меня от скучного заточения в Бастилии и от всех проволочек судебного разбирательства. |
| That's very kind of him." | Это еще очень любезно с его стороны". |
| "Here, monsieur," said the cardinal to the young man. | - Возьмите! - сказал кардинал юноше. |
| "I have taken from you one CARTE BLANCHE to give you another. | - Я взял у вас один открытый лист и взамен даю другой. |
| The name is wanting in this commission; you can write it yourself." | На этой грамоте не проставлено имя, впишите его сами. |
| D'Artagnan took the paper hesitatingly and cast his eyes over it; it was a lieutenant's commission in the Musketeers. | Д'Артаньян нерешительно взял бумагу и взглянул на нее. Это был указ о производстве в чин лейтенанта мушкетеров. |
| D'Artagnan fell at the feet of the cardinal. | Д'Артаньян упал к ногам кардинала. |
| "Monseigneur," said he, "my life is yours; henceforth dispose of it. | - Монсеньер, - сказал он, - моя жизнь принадлежит вам, располагайте ею отныне! |
| But this favor which you bestow upon me I do not merit. I have three friends who are more meritorious and more worthy-" | Но я не заслуживаю той милости, какую вы мне оказываете: у меня есть три друга, имеющие больше заслуг и более достойные... |
