| "Incredible it is! It's a thing that has never been! | - Именно, невероятно! |
| Pavel Mihailovitch, that a doctor's wife should be rinsing the linen in the river! | Никогда, Павел Михайлович, этого не было, чтоб докторши на реке белье полоскали! |
| Such a thing does not happen in any country! | Ни в каких странах этого нет! |
| As her pastor and spiritual father, I ought not to allow it, but what can I do? What? | Мне бы, как пастырю и отцу духовному, не допускать бы ее до этого, но что я могу сделать? Что? |
| Why, I am always trying to get treated by her husband for nothing myself! | Сам же еще норовлю у ее мужа даром лечиться! |
| It is true that, as you say, it is all incredible! | Верно вы изволили определить, что всё это невероятно! |
| One can hardly believe one's eyes. | Глазам не верится! |
| During Mass, you know, when I look out from the altar and see my congregation, Avraamy starving, and my wife, and think of the doctor's wife-how blue her hands were from the cold water-would you believe it, I forget myself and stand senseless like a fool, until the sacristan calls to me. . . . | Во время обедни, знаете, выглянешь из алтаря, да как увидишь свою публику, голодного Авраамия и попадью, да как вспомнишь про докторшу, как у нее от холодной воды руки посинели, то, верите ли, забудешься и стоишь, как дурак, в бесчувствии, пока пономарь не окликнет... |
| It's awful!" | Ужас! |
| Father Yakov began walking about again. | Отец Яков опять заходил. |
| "Lord Jesus!" he said, waving his hands, "holy Saints! | - Господи Иисусе! - замахал он руками. - Святые угодники! |
| I can't officiate properly. . . . | И служить даже не могу... |
| Here you talk to me about the school, and I sit like a dummy and don't understand a word, and think of nothing but food. . . . | Вы вот про школу мне говорите, а я, как истукан, ничего не понимаю и только об еде думаю... |
| Even before the altar. . . . | Даже перед престолом... |
| But . . . what am I doing?" Father Yakov pulled himself up suddenly. | Впрочем... что же это я? - спохватился отец Яков. |
| "You want to go out. | - Вам уезжать нужно. |
| Forgive me, I meant nothing. . . . Excuse . . ." | Простите-с, я ведь это так... извините... |
| Kunin shook hands with Father Yakov without speaking, saw him into the hall, and going back into his study, stood at the window. | Кунин молча пожал руку отца Якова, проводил его до передней и, вернувшись в свой кабинет, остановился перед окном. |
| He saw Father Yakov go out of the house, pull his wide-brimmed rusty-looking hat over his eyes, and slowly, bowing his head, as though ashamed of his outburst, walk along the road. | Он видел, как отец Яков вышел из дому, нахлобучил на голову свою широкополую ржавую шляпу и тихо, понурив голову, точно стыдясь своей откровенности, пошел по дороге. |
| "I don't see his horse," thought Kunin. | "А его лошади не видно", - подумал Кунин. |
| Kunin did not dare to think that the priest had come on foot every day to see him; it was five or six miles to Sinkino, and the mud on the road was impassable. | Помыслить, что священник все эти дни ходил к нему пешком, Кунин боялся: до Синькова было семь-восемь верст, а грязь на дороге стояла невылазная. |
