Читать «Наследство последнего императора» онлайн - страница 322

Нет сомнения, что Творец даровал русским Царство, которого они достойны и которое им приличествует за то, что все заботы у них – духовные, а не телесные.

Что же сказать, о твердом и неослабном исполнении ими всех религиозных обязанностей. Что сказать о самих этих обязанностях которые, однако, тщательно выполняются и Царем, и Патриархом, и боярами, и боярынями, и Царевнами? Разве они не чувствуют усталости? Разве они железные, что могут жить без еды и выстаивать длинные службы на морозе, не обнаруживая утомления? Без сомнения, эти русские – все святые, ибо превосходят своим благочестием даже пустынных отшельников… Богу угодно было сделать этот народ Своим – и он стал Божиим – и все его действия от Духа, а не от плоти…

Правду сказал наш Патриарх Антиохийский Макарий: «Все эти обычаи существовали и у нас во дни наших Царей, но мы их утратили, они перешли этому народу и принесли у него плоды, коими и они превзошли нас».

Смысл реформ Никона состоял в том, чтобы изменить русский церковный Устав и привести его в соответствие с новогреческим. Это было исключительно политическое решение и крайне неразумное. Потому что сохраненные русскими обряды не имели принципиальных отличий от новогреческих порядками. Никон утверждал, что реформа сблизит Россию и русскую православную церковь с другими православными государствами и церквами. «Для чего Святой Руси это сближение? – удивлялись иерархи. – И что нам могут хорошего дать западные христианские страны, где церковь – уж давно не церковь, а политическая организация. Почему бы им у себя не провести реформы?»

Никон никакого ответа не давал, скрыл истинные мотивы намеченных преобразований. Он очень хотел стать первым из пяти вселенских Патриархов. Но добиться этого без введения единообразия в церковный устав шансов было мало.

Царь Алексей Михайлович поддержал Никона. Однако для русского верующего человека и, прежде всего, священничества, изменения в чине, замена двоеперстия на троеперстие означали не просто замену одних форм и элементов на другие, а глубинное изменение принципов духовной жизни, моральных основ бытия, которыми они дорожили и без которых не представляли себе праведной жизни. Это понимали даже иностранные клерикалы, как видно из записок Павла Алеппского, но Никон не понимал. Поэтому почти треть русских ушла в раскол. С этого началась величайшая трагедия России.

Изменениями церковного устава Никон не ограничился. Он решил увеличить объем власти Патриарха, который, как в духовной, так и в мирской жизни, становился первым лицом государства – своего рода московско-православным папой. Титул Патриарха отныне был «Великий Государь Великия, Малыя и Белыя России». Никон установил, что теперь только Патриарх может быть исповедником царя, а значит, и его наставником. «В духовной жизни Патриарх выше Царя, и каждый Православный должен быть в послушании Патриарху, потому что он – единственный Отец наш в вере Православной и ему вверена Православная церковь. Но там, где церковь попадает под мирскую власть, это уже не Церковь, но дом человеческий, вертеп разбойников. Патриарх, утверждал Никон, «есть образ жив Христов и одушевлен, телесы и словесы в себе живописуя истину».