Читать «Чагудай» онлайн - страница 22

Мать трясла отца за плечи:

— Пойдем домой, пойдем.

Но отец как не слышал. Дышал часто-часто:

— Семка, Семка… Варя, Варя… Семка, Семка…

Я силой поднял отца с земли. Под руки повел обоих мотающихся из стороны в сторону родителей. Чагудай все рычал и рычал нам в след.

Мы шли по поселку. Поднимались домой по лестнице. Мимо квартиры, в которой жил Валерка. Его на следующий после драки день на милицейской машине увезли на станцию в Кольцовк. Оттуда — на поезде в тюрьму на Синюю горку.

Валерка был наказан. Вроде бы все правильно, по закону. Но я обещал себе убить Валерку, когда он вернется. А со мной будь, что будет. И в Чагудае, и в Шольском я считал Валеркин срок. Месяц. Два. Год. Три. Четыре…

Валерка не вернулся. Умер на Синей горке, не досидев и половины срока. Как Варя — от туберкулеза…

А в тот раз, вернувшись в Шольский с похорон Семена, я тут же помчался в Чагудай — Катя, покачивая на руках плачущую дочку, встретила меня на пороге словами:

— Позвонили с завода. Твой отец умер. Сердце…

Так, не раздеваясь, снова и поехал. И уже не было сил ни переживать, ни плакать.

Мать сказала:

— Вот и отца Чагудай забрал. Значит, и за мной скоро придет…

Я снова упрашивал, уговаривал ее:

— Поедем, поедем со мной в Шольский. Подлечишься там и хоть в конце своей жизни поживешь по-человечески…

Но она плакала:

— Ну куда, куда теперь я от них. Варя, Сема, Ваня…

Еще несколько лет промаялась она в Чагудае. Снова кладбище. На нем я мысленно поклялся Чагудаю: «Не будет здесь больше других могил Парфеновых! Не получишь!» Ни я, ни мои дети здесь не останутся.

Прошло девять дней. Думал попрощаться с родственниками и знакомыми, еще раз поклониться родным могилкам и если не на всегда, то уж очень надолго проститься с Чагудаем. Приехать сюда как-нибудь, когда он изменится. Не знаю, как и почему он может измениться. Но вдруг, вдруг люди здесь перестанут пить, болеть, ругаться, драться. Возьмут и обустроят в Чагудае новую больницу, дом культуры, новые дома. А в лесу — санаторий. Будут люди работать на заводе, а после культурно отдыхать. А их дети — нормально учиться. Здесь — в школе, в заводском училище. В Шольском — в институтах. И потом, не боясь за себя, за своих детей, будут возвращаться сюда, в родной Чагудай. И работать, и учить, и лечить, жить, жить, жить, долго, долго, долго, счастливо, счастливо, счастливо…

А может, будет и по-другому. Плюнут чагудайцы на это болото с его рудой и заводом. Плюнут и разойдутся искать счастья в других концах света. И найдут его. Не сошелся же на Чагудае свет клином. И тогда я приеду в пустой, заброшенный поселок. Посижу на тихом безлюдном кладбище…

Так я думал, собираясь домой в Шольский. Но не отпускал меня Чагудай от себя. Возникли проблемы с квартирой родителей. Как-то все сложно было с ней увязано между заводом, который строил дом, и поселком, который передавал под него землю. А тут вот еще один наследник, проживающий в Шольском, — я. И еще племянник — несовершеннолетний сын Семена, которого представляет Ольга.