Читать «История и старина: мировосприятие, социальная практика, мотивация действующих лиц» онлайн - страница 142

К семье в былинах особое отношение: можно отнять у противника невесту, дочь, сестру, но жену (венчанную) богатырь отнять уже не может. Действует правило: «нельзя у жива мужа жену отнять», любой, кто пытается нарушить это правило, обычно получает заслуженное наказание: («А Мишатычке Заморянину князь Владимир пожаловал смолы котел»).

Вместе с тем, князь для исполнения своих представительских функций может отнять жену у любого человека (с молчаливого согласия общества) в том случае, если она «сверстна» ему, то есть столь же красива, умна и т. п., как и сам князь. Если «жена» героя оказывается не «сверстна» князю, а превосходит его (жена боярина Ставра), то легитимного (одобряемого социумом) права (отнять ее у недостойного такой женщины мужа) князь уже не имеет. Так, княгиня Ольга «переклюкала» своих женихов, то есть оказалась «не сверстна» князю древлян Малу и византийскому императору.

В то же время и женщина, если она «не сверстна» богатырю — «еретница» Маринка в сюжете «о Добрыне и Маринке» (или князю — легендарная (не эпическая) Феврония Муромская), не имеет легитимного (одобряемого социумом) права вынудить его взять себя в жены: «По мнозе же времени приидоша к нему сь яростию боляре его, ркуще: «Хощем вси, княже, праведно служити тебе и самодержьцем иметяи тя, но княгини Февронии не хощем, да господствует женами нашими. Аще ли же хощеши самодержьцем быти, да будет ти ина княгини». Легенды и эпос в данном случае показывают картину социальной практики, полностью аналогичную летописной. Галицкие бояре, в частности, также не стерпели подобного унижения и заставили Ярослава Осмомысла жить со своей княгиней, а не с любовницей — Настасьей.

Молодая семья и отношения, которые с ней связаны, находились вне повседневного внимания окружающих. Разглашение подробностей частной жизни семьи, по всей вероятности, находились под запретом, имеющим, по всей видимости, сакральное значение. Именно поэтому публичная демонстрация пренебрежения к семье как социальному институту несет угрозу всему обществу. Так, например, хвастовство «женой», «сестрой», «детьми» всегда признается «глупым» и влечет за собой наказание.

Однако похвальба старым отцом и старой матерью вполне допускаются, поскольку они уже прожили интимный период своей «частной» жизни, и их взаимоотношения в силу высокого социального положения являются образцом для подражания и вследствие этого находятся на виду.

В качестве вывода можно отметить, что существует вполне определенное, социально обусловленное восприятие, своеобразный алгоритм половых взаимоотношений.

Во-первых (в эпосе), бытует такое понятие, как «лебедь белая», отношение к которой совершенно иное, чем к «красной девице». По-видимому, следует различать эти понятия. Они, скорее всего, не являются синонимами в социальном плане.

«Красна девица», по всей вероятности, — девушка, к которой уже можно присватываться (обручаться), но еще нельзя заключать брак, то есть она еще не достигла того возраста, с которого принято выдавать замуж. Красная девица обычно объектом посягательств богатырей не является. «Белая Лебедь», по всей вероятности, — девушка на выданье (которой суждено «улететь» из родного дома), то есть к ней может посвататься кто угодно, это свободное предложение, «оферта». Девушку, которая уже просватана за кого-либо, в эпосе обычно называют иносказательно «уткой», попавшей в пленку (силки).