Аллах назначил долю мне причастника утех.В вине, скажи мне, праведник, ужель ты видишь грех?От века человечеству назначено вино.Ужель в вину поставят мне в день судный винный мех?Скажи святоше в рубище, что, засучив рукав,Рукой к чужому тянется, а мне внушает смех:«Чтоб сбить с пути всех истинных служителей творца,Одел ты это рубище с узором из прорех».Я раб гуляк, что в радости, не чуя рук и ног,Не чтут ни тот, ни этот свет, – столь ценные для всех.Мой мрачен дух меж суфиев и мрачен в медресе.В притонах все желанное найду я без помех.У нищих подаяния просить ли, о Хафиз?Пошлется лишь создателем делам твоим успех.
Перевод К.Липскерова
* * *
Нет! Подобных мне безумцев я в трущобах не найду!Дал в залог я рясу, бросил свой молитвенник в бреду.А зарок виноторговцу дал я – более не пить,Не увидя пред собою ясноликую звезду!Услыхав мой стих удачный, музыкант-христианинМолвил у дверей притона, где ютился он в саду:«Коль значенье мусульманства в том, что высказал Хафиз,Жаль, что следом за «сегодня» встанет «завтра» на беду».Я в отчаяньи слезами всю одежду оросил,Но желанной не добился: не сказала мне «приду».Только ночь могла заставить развязаться мой язык.Скрою ль тайну? С трезвой речью мотылек ведь не в ладу.В одиночестве я слезы лью, как море-океан.Принеси скорее флягу, сохраненную на льду!Я исполнен обожанья, слова лишнего не трать:Ни любовь свою, ни чашу не хочу предать суду.
Перевод К.Липскерова
* * *
В дни, когда луг наш покрыт райским цветущим ковром,Кравчий с пурпурным вином, в светлое поле пойдем!«Ржавчину горя с души снимет рубиновый хмель», – Так говорил мне вчера друг, одаренный умомЕсли твой винный сосуд камнем пробьет мухтасиб,Тыкву его головы ты проломи кирпичом!Пусть я – невежда, ты – мудр, мы перед небом равны.Честный ты, подлый, – слепцу мало заботы о том.Праведник! Что мне кредит! Только наличность я чту:Гурия есть у меня, раю подобен мой дом!Христианин, – даже тот молвил мне как-то: «Хафиз!Как опостылел мне звон там, под высоким крестом».
Перевод А.Кочеткова
* * *
Вероломство осенило каждый дом,Не осталось больше верности ни в ком.Пред ничтожеством, – как нищий, распростертЧеловек, богатый сердцем и умом.Ни на миг не отдыхает от скорбейДаже тот, кого достойнейшим зовем.Сладко дышится невежде одному:За товар его все платят серебром.Проструятся ли поэтовы стихиВ наше сердце, зажигая радость в нем, – Здесь поэта, хоть зовись он Санаи,Не одарят и маисовым зерном!Вот что мудрость говорила мне вчера:«Нищетой своей прикройся, как плащом!Будь же радостен и помни, мой Хафиз:Прежде сгинешь ты, – прославишься потом!»
