Читать «Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах» онлайн - страница 177

23 февраля. День 24-й годовщины Красной Армии и Флота. Обещают, что будет лучше, но мне не верится. Гитлер готовит весной новое наступления. Мне очень хочется уехать из Ленинграда.

6 июня. 3 месяца я не писала. А сколько за это время произошло!!!

Самое страшное и тяжелое – это смерть папочки. 1-го марта его взяли в заводской стационар. Он уже поправлялся и ходил, но там он заболел поносом и 14-го его отвезли в больницу на Кировских островах. Я его долго искала и нашла с трудом. Когда я к нему пришла, то увидела, что он лежит под одеялом и охает. Когда он увидел меня, то сказал: «Ой, доченька, я пропал». Ему так не хотелось умирать!!! Похоронили его в братской могиле в Новой Деревне. Когда выходила первый раз из больницы, то увидела ужасную картину: на телеге везли целую груду (в полном смысле этого слова) покойников. Все голые, страшные. Эта картина никогда не забудется.

17 июля. После его смерти мы очень долго не могли прийти в себя, а когда немного очухались, то решили уехать, но это нам все время не удавалось.

Вот мы и в поезде!!! 13-го июля в 1 ч. 30 минут мы сели в поезд на Финляндском вокзале. Там нас накормили лапшой с <неразборчиво> (очень вкусно) и дали 1 кг 200 гр. хлеба. Отправились мы в 3 ч. ночи. 14-го целый день простояли в Полюстрове – пригороде Ленинграда. Варили себе на костре <неразборчиво>. Кипятили кипяток. Здесь же получили сухой паек: 74 гр. копченой колбасы, 20 гр. масла и полкило хлеба. В 11 вечера приехали в <неразборчиво> Гриву. С поезда сели на машины и доехали до Ладожского озера. Зато сколько трудов стоило попасть на катер!!! У нас очень много было вещей и половину из них мы положили в один катер, а половину в другой. С первой половиной поехала я, а с другой мама и дедушка. Озеро переехали очень хорошо…

Дневник Моисея Ваксера

Страницы этого дневника уникальны тем, что они написаны в самое трудное для ленинградцев время молодым человеком, умирающим от голода.

7/1—42. Бриолин горит очень ароматно и аккуратно, но страшно неярко. Неярко до того, что надо писать ощупью. Сегодня, выбравшись из-под одеяла часам к 11, больше часа провозился с новой баночкой с фитилем (кусок ваты). Испоганил в помаде все руки, кисти, столик, но что-то заедает – нету четкости. Убрал со стола гуашь (в ноги топчана) и сложил книги – освободилась территория для постановки кастрюли и т. д. Короче, провозился так, что смог выйти лишь в половине второго.

Позавтракали часов в 11 – я глоток рыбьего жира и 2 лепешки витамина В, Тоня – 2 ложки экстракта. Роскошь, которую можно себе позволить, учтя, что у нас осталось на декаду 132,5 крупяных. Тени в подземелье напугали с утра рассказами о метели. Чушь! Чудесный день, мороз не больше 10—12 гр. и не скользко – по дороге туда не упал ни разу. У штаба отогнул воротник и решил впредь не поднимать его – гораздо маневреннее себя чувствуешь. Шагаю сегодня неплохо, даже бодро, хотя мышечная слабость, честно говоря, отчаянная.